Дети сакморов

После чего Сергей смог поближе и повнимательней рассмотреть землекопа, внешность которого со всей очевидностью свидетельствовала о принадлежности последнего к миру духов.

Прежде всего, кожа на лице у него была тёмно-серого цвета с едва заметным желтоватым отливом (впрочем, этот цветовой тон мог быть лишь отражением рассветного сияния на небе, а вообще, как Сергей потом заметил, кожа землекопа, оставаясь серой, оттенки часто меняла, отражая, по всей видимости, смену настроений и чувств).

Глаза (точнее, глазки) были очень маленькие и подслеповатые, совершенно чёрные, словно состояли они из одних зрачков, без намёка на белки. И прикрыты были эти глаза длинными и жёсткими ресницами.

Волосы у чумазого, как и сказано выше, были очень длинные, ниже плеч (с учётом маленького роста – едва не до пояса), спутанные, сплошь засыпанные бело-рыжим пуском, так что лишь с трудом угадывалось, что были бы они тёмно-русые, с зеленоватым отливом на свету, если бы, конечно, были чистые.

А ещё у чумазого была длинная борода, привязанная к телу бечевой, чтобы не мешала она свободно двигаться в подземных норах.

Одет он был в кожаную куртку грубого покроя, клетчатую рубаху домашней выделки, на ногах – заправленные в сапоги до белизны тёртые кожаные штаны.

Щёки у землекопа были пухлые, губы – толстые, нрав – весёлый.

Землекоп, прищурившись, глянул весело на гостя и, хихикнув, заявил:

– А я тебя знаю! Ты вчера с Апофиусом к Клотильде в гости приехал! Апофиус, голова со специями, не иначе как к фее за советом собрался, причину какую-то искать…

И, спохватившись, добавил:

– Здрасте, кстати! Я Корнилий, земляной!

И попытался поклониться, но с поклоном у него ничего не вышло по причине чрезвычайной коренастости и плотности телосложения, а также из-за непривычки к подобным церемониям.

– Мы – духи простые, – словно извиняясь, сказал Корнилий.

Сергей мало что понял из его речи, но, соблюдая правила приличия, представился в ответ:

– Сергей.

Подумав, добавил:

– Водитель.

Ещё немного подумав, назвал и фамилию:

– Пантюхин.

Ещё немного подумав, добавил:

– С Апофиусом я… Работаю. Приехали мы… Так-то вот!

И вздохнул.

А потом любопытно ему стало до крайности, что же это за такая фея-советчица, о которой упоминал этот… как его…

Земляной? Это ещё кто такой?

– Земляной? – с удивлением повторил вслух Сергей.

– Ага, – подтвердил Корнилий и вытер ладони о куртку.

А потом одну протянул Сергей.

– Стало быть, будем знакомы.

Одну его ладонь Сергей смог пожать, только охватив её двумя своими. Иначе с рукопожатием ничего бы не вышло, уж больно широка была эта ладонь-лопата.

– Водяных знаешь? – осведомился Корнилий.

Сергей кивнул в ответ, но как-то не слишком уверенно.

– А я – земляной, – пояснил Корнилий. – В земле живу, в песке, в суглинке. Влажные почвы только не люблю, это которые с подземными водами. Ну их, влажные эти, вечно там ходы затапливает. Я, по молодости лет, везде копал, где можно. В Мещёре однажды весь лес изрыл, пока на болото не нарвался. А лет сто назад за ум взялся, стал с оглядкой всё делать, места выбирать.

Он зажмурился и махнул рукой.

– А то ведь столько раз на новое место приходилось перебираться! То люди набегут, строить чего-то начнут, так сваю прямо в галерею вобьют. Или котлован какой прямо посреди лабиринта выкопают. Или место не рассчитаешь – и вода в половодье всё затопит. По молодости и по глупости столько лишней работы понаделал, так сейчас и вспомнить стыдно. Копал, да бросал! Теперь наперёд думаю. Вот…

Он показал на откос.

– Жене дачный домик выкапываю. Осень скоро, так она хочет у реки малость пожить. На отлёт уток посмотреть…

Он хихикнул и рукавом вытер нос.

– Вот чего придумала! Она вечно что-нибудь придумает. То на птиц посмотреть, то зимой – на медведя в берлоге. Всё ей забавы подавай, да монплезир всякий с бланманже! Она ведь у меня…

Подмигнул Сергею.

– …заграничная! Ей-богу, из Европы в наши края прикатила когда-то. Да задержалась малость, лет на триста. Она родом из гномов. А гномы – публика известная. Народ зажиточный, прижимистый. Но на зрелища – падкий. Я ещё в детстве много чего про них разузнал! У меня дед как-то к графу Орлову в карету забрался да поездил с ним по Европам. Всё в тюках да в мешках жил, графу боялся на глаза показаться. Очень скромный у меня дед был, воспитанный! Так, с кареты на корабль, с корабля на карету пересаживаясь, до самой Италии добрался. Говорил, что и в Швейцарию заглянул. В Россию возвращался уже в багаже Суворова, потому на обратном пути был слегка контужен. Так он такого нарассказывал про дворцы гномов, про изумруды, сапфиры и всякие там рубины, что в их кладовых хранятся – вся семья с замиранием сердца слушала. Да, много чего повидал дед на своём век. А у меня вот…

Он показал на нору.

– Всё скромно и просто. Камней самоцветных в местных почвах отродясь не видел, и слитки золотые не попадались, так что красавицу свою заграничную развлекаю лицезрением красот родной природы, благо, что красот этих у нас в избытке… А, вот и жёнушка моя пришла! Голос мой услышала! Домик свой будущий посмотреть пришла!