Дети Сети

– А джокеры есть? – уточнил я и, убежденный кивком головы, сказал: – Тогда красный. Красный джокер. Только вот как мы это «превращение» осуществлять будем? Ты у нас волшебник?

– Не больше, чем ты, – ухмыльнулся Вэл и добавил спустя несколько секунд: – Тебе нужно представить, как ты ее переворачиваешь и видишь там красного джокера. Буквально поверить в это. Знать это. На все сто процентов. А потом – просто перевернуть карту и убедиться.

Я еще несколько секунд смотрел на Вэла, а потом перевел взгляд на прямоугольник из тонкого пластика, почти что гипнотизирующий пестрыми абстрактными узорами. Чуть поколебавшись, я поднес руку к карте и быстро перевернул ее.

– Ну, видимо, недостаточно старался, – произнес мой собеседник, прокомментировав таким образом черного шута, только что появившегося на столе. – Хотя почти получилось.

– Это совсем другая карта, – скептически ответил я, – здесь нет никакого принципа «близости». С таким же успехом там могла оказаться семерка крестей, например…

– О’кей, давай так, – парировал Вэл, – тяни еще одну.

Я в точности повторил порядок действий, что совершил минуту назад. Размеренный повторяющийся стук колес, тускло освещенный проход и пролетающие время от времени домики и фонари за окном создавали ощущение какой-то теплоты и дорожного уюта, сродни тому, что появляется во время вечерних посиделок у костра в многодневном пешем походе.

– Пусть это будет пиковый валет, – сказал Вэл и сосредоточенно смотрел на карту несколько секунд. Затем он осторожно поднял пластиковый прямоугольник за один из углов, «завис» еще на пару мгновений, по-прежнему не переворачивая его, а затем медленно открыл достоинство карты. Там был валет пик.

– Неплохо. Но это вроде как один из простейших трюков, да? – Во мне не исчезал скепсис по поводу увиденного.

– Я не знаю, – ответил парень, собирая колоду. – Ты можешь мне не верить, я все равно не смогу ничего доказать.

Такая честность со стороны собеседника заинтересовала меня, и, чуть подумав, я спросил:

– Хочешь сказать, что ты сейчас делал все именно так, как попросил меня? Представлял, что переворачиваешь, ну и так далее?

– Да.

– Хм. Ну а что-нибудь еще?

– Это не тянет на «паранормальщину»? – усмехнулся Вэл. – Хотя да, это ж не телепатия и гипноз. Или что там было у той девчонки из твоего дневника?

– Ты читал книгу? – искренне удивился я, так как сомневался, что современные подростки вообще читают что-либо, кроме ленты новостей в социальных сетях.

– Ага, Сашка подкинула. Слушай, и что, хочешь сказать, что это все на самом деле было?

– Здесь мы с тобой в равных условиях. Я тоже ничего не могу доказать. Только я вдобавок ко всему прочему еще и сам не уверен.

Парень молча тасовал колоду какое-то время, а потом произнес, не переставая совершать быстрые манипуляции с картами:

– Что-то явно не так с этим миром. Ни в чем нельзя быть уверенным.

– Кира тоже так думала? – Я вдруг вспомнил о загадочном самоубийстве и подумал, что настал хороший момент, чтобы спросить об этом.

Вэл довольно долго ничего не говорил, только мешал карты и смотрел в окно. Потом он все же ответил – нехотя, но, как мне показалось, без категоричного «нет», как в первый раз, когда я спросил:

– Наверное, точно не знаю. Как там говорили раньше? Чужая душа – потемки.

– Она тебе ничего такого не рассказывала?

– Блин, ну хорош, – лениво протянул парень, – нас и так уже менты и журналисты задолбали расспросами на эту тему… И ты туда же…

Я решил не настаивать на продолжении данной беседы, отложив ее на «другой раз», чтобы не вызывать у собеседника еще большее подсознательное сопротивление обсуждению инцидента. Вместо этого я поинтересовался, как Вэл обнаружил у себя способность «превращать» вытащенную из колоды карту в желаемую. На это он тоже отвечал сдержанно (впрочем, как и всегда), но более охотно:

– Мне было лет семь где-то. Знаешь такую игру – «Пьяница»? От тебя там вообще ничего не зависит, ты просто вытаскиваешь из колоды карты, и нужно, чтобы достоинство вытащенной тобой было выше, чем у соперника. Вот тогда и заметил впервые. Но сначала думал, что просто совпадение. Потом стал целенаправленно пробовать, ну и кое-кто помог развить… Сейчас получается практически всегда.

Проводник, проходя по вагону, несколько удивился, увидев нас с Вэлом – все остальные люди вокруг уже давно спали, в то время как мы вдвоем сосредоточенно о чем-то беседовали. Он – теперь уже к моему удивлению – предложил нам чаю, но ни я, ни Вэл ничего не хотели и вежливо отказались. Проводник пожелал нам спокойной ночи и удалился.

На улице начинало светать – небо у самого горизонта светлело, как будто бы с мира медленно, приподнимая с одного края, снимали огромный колпак. Я широко зевнул и понял, что хочу спать. В этот же момент я понял и то, что хотел бы узнать больше и о Кире, и о Вэле с его карточной «паранормальщиной» (меня действительно всегда интересовали такие вещи), и предложил: