Дети сингулярности

- Могу, но это все равно что в одиночку пересекать океан. - Он искоса глянул на меня. - Хочешь такую штучку? Я мог бы вживить тебе интерфейс.

Я отшатнулась.

- Нет!

Он улыбнулся - кажется, впервые. Лицо у него стало совсем другим.

- Ясно. Хочешь чего-нибудь выпить? У меня найдется пара глотков. И сядь уже наконец.

- Нет, спасибо, - сказала я. - Я просто… - Пожалуй, свою роль голосового звена я выполняла сейчас не слишком успешно. Я заглянула ему в глаза. - Мне нужно было поговорить с вами наедине.

- Что ж, поступок. Знаю, как неуютно вам поодиночке.

- Откуда вам так много о нас известно?

- Множества… цепочки, как их теперь называют, создавались еще при мне. Одно время я интересовался этим проектом. - Малкольм Лето пожал плечами. - Но он оказался бесперспективным. Я читал статьи о неудачных экспериментах, порождавших уродов и умственно отсталых…

Я перебила его:

- Но это было давно! Матушка Редд родилась в то время, и она замечательный врач. И с нами тоже все в порядке…

Он поднял руку.

- Тише, тише! С интерфейсами тоже была куча несчастных случаев… В конце концов, окажись это абсолютно безопасно, я бы здесь сейчас не прозябал.

Вынужденное одиночество было для него больным вопросом.

- Но почему вы здесь, а не в каком-нибудь анклаве? Он пожал плечами.

- Какая разница, здесь или где-то еще? - Он криво усмехнулся. - Последний представитель исчезнувшего вида - вот кто я такой. Так значит, ты со своими дружками-телепатами собираешься стать пилотом корабля?

- Да, я… то есть мы…

- Что ж, удачи. Может, отыщете где-нибудь Сообщество, - сказал Лето. Он выглядел усталым.

- Выходит, произошло именно это? Они ушли в открытый космос?

Казалось, мой вопрос его озадачил.

- Да. А может, и нет. Я почти… помню. - Он усмехнулся. - Это как будто ты пьян в стельку и знаешь, что должен быть трезвым, но ничего не можешь с собой поделать.

- Понимаю, - серьезно произнесла я и пожала ему руку. Его ладонь оказалась сухой и гладкой.

В ответ он коротко сжал мою руку и поднялся, оставив меня в растрепанных чувствах. Внутри все как-то затуманилось, но в то же время я как никогда остро ощущала его присутствие. Мы, разумеется, знали, что такое секс. Мы это проходили, но только в теории. И сейчас я понятия не имела, о чем думает Малкольм. Если бы он был множеством, звеном моей цепочки, я бы знала.

- Мне пора, - сказала я, вставая.

Я надеялась, он скажет что-нибудь, пока я иду к двери, но он молчал. Щеки у меня горели. Глупая девчонка! Только и могу, что сбивать с толку свою цепочку…

Я закрыла за собой дверь и бросилась к лесу.

- Меда!

Его фигура чернела в желтом проеме двери.

- Прости, я задумался о своем. Наверное, я вел себя не слишком гостеприимно. Может, ты…

В три шага я очутилась рядом и поцеловала его в губы. Только теперь я ощутила его мысли, его волнение.

- Может, я - что? - спросила я через минуту.

- Может, ты зайдешь?

Утром, когда я вернулась на ферму, мы, то есть они, уже ждали меня. Я знала, что так будет. Одна часть меня жаждала провести весь день наедине с возлюбленным, а другая стремилась лишь к одному - встретиться с собой, зарыться носом в запах, который льнул ко мне, и доказать нам… Не знаю, что именно я собиралась доказать. Возможно, то, что для счастья мне не нужно быть частью чего-то. Что они, то есть мы, не нужны мне, чтобы стать цельной личностью.

- Помнишь Веронику Пруст? - спросила Мойра. Она стояла в дверях кухни, остальные сгрудились позади нее. Конечно, когда я сбежала, она все поняла. И неслучайно припомнила именно эту историю.

- Помню, - ответила я, не входя в дом, недосягаемая для волн феромонов. Тем не менее я ощущала запах гнева и страха - это злилась и боялась я сама.

- Она собиралась стать капитаном корабля, - продолжала Мойра. Конечно, мы все прекрасно помнили Веронику. Она была на два

года старше. Обычно множества формировали еще в яслях, чтобы оставалось время на корректировку, но выводок Вероники распался на пару и квадрат. Пара оказалась довольно крепкой, а квадрат сначала перевели на машиностроительное отделение, а потом вообще исключили.

- Хватит, - отрезала я.

Я шагнула мимо них на кухню, на ходу скатав в тугой клубок воспоминание о ласках Малкольма, и камнем бросила в них.

Они вздрогнули. Я поднялась в свою комнату, чтобы собрать вещи. Они не пошли за мной и этим разозлили меня еще больше. Я кое-как побросала в сумку одежду, одним движением смахнула с комода безделушки… Что-то блеснуло в этой куче. Это был жеод, который Стром нашел как-то летом, когда мы летали в пустыню. Он тогда разломил его пополам и собственноручно отполировал.

Я взяла его в руки, провела пальцем по гладким граням, окружавшим зазубринки кристалла, спрятавшегося в сердцевине. Но брать с собой не стала, положила обратно на комод и застегнула сумку.

- Уходишь?

В дверях с непроницаемым лицом стояла матушка Редд.

- Вы звонили доктору Халиду?

Это был наш врач, наш психолог - в общем, практически наш отец.

Она пожала плечами:

- А что я ему скажу? Разбитую цепочку заново не скрепишь.

- Ничего я не разбиваю! - воскликнула я.