Дети смотрителей слонов

Не знаю, знакомо ли вам выражение «гробовая тишина». Мы с Тильте очень хорошо знаем, что это такое. Познакомились мы с этим явлением, когда Тильте одолжила у Бермуды Свартбаг Янсон гроб — та получает их с фабрики на Анхольте, у них есть двенадцать разных моделей, все они изящно отделаны и блестят полировкой — и вот Тильте выпросила у неё белый гроб, а мы с Хансом помогли дотащить его до её комнаты, весил он, скажу вам, немало. Гроб мы засунули к ней гардеробную в дальней части комнаты — там у неё стоят сконструированные мамой стойки для одежды. И вот что Тильте придумала и успешно осуществила: она приглашала к себе в гости подружек, и, перемерив все наряды, наложив на лицо маски, попив чаю на балконе и посмотрев очередную серию «Секса в большом городе», они шли в дальнюю часть комнаты, где Тильте укладывала их в гроб и закрывала крышку, чтобы они могли попробовать. как чувствуешь себя, когда ты уже умер.

Тильте была очень довольна тем, как всё получилось, она говорила, что у неё с подругами устанавливался глубокий контакт. Когда Тильте использует выражение «глубокий контакт», она имеет в виду то, что происходило после того как подружки полежали в гробу и послушали гробовую тишину. Она потом провожала их домой до калитки и говорила с ними о том, что хотя им сейчас всего лишь четырнадцать или пятнадцать лет, они всё равно, если смотреть в перспективе, через какое-то мгновение умрут, и после такой вот прогулки у них, по словам Тильте, нередко и возникал глубокий контакт.

К сожалению, очень скоро Тильте заставили вернуть гроб, потому что многие из её подруг, а также из друзей после такого вот глубокого контакта вынуждены были по две недели спать в кровати папы и мамы и по неделе не могли ходить в школу, после чего их родители звонили нашим, и отцу пришлось провести с Тильте одну из тех бесед, после которых у него вокруг подмышек образуются большие мокрые пятна, а на лице появляется выражение, как будто это он только что лежал в гробу. В довершение всего произошла последняя, сыгравшая решающую роль, история с Каем Молестером Ландером, к которой я ещё вернусь, — и в результате Тильте пришлось вернуть гроб.

Но мы с Хансом успели полежать в нём, ноги Ханса в гроб не поместились, но когда в гроб залез я, закрыть крышку удалось без труда, и, лёжа в темноте, я старался следовать инструкциям Тильте. Она объяснила, что следует представить себе, будто ты умер и тебя едят могильные черви, она где-то вычитала, что черви эти на самом деле называются ветчинные кожееды, и подробно описала, как они выглядят. И вот что я вам скажу — в гробу действительно было тихо, тут я всё и понял про гробовую тишину, вот почему я и узнаю её, когда она воцаряется в луноходе Бермуды.

Тут Тильте берёт слово.

— Питеру всего лишь четырнадцать, — говорит она, — но у него в прошлом уже и наркотики, и уклонение родителей от своих обязанностей. У него очень ранимая душа, которая отзывается на всякое доброе слово. И сейчас он чувствует вокруг какое-то напряжение. Так что мы с ним хотим спросить вас, не могли бы вы хотя бы поздороваться друг с другом, потому что тогда есть некоторая вероятность, что у Питера в дороге не случится нервного срыва, и мы можем надеяться, что все мы доберёмся до места в целости и сохранности.

Присутствующие ещё не совсем пришли в себя, но теперь они хотя бы смотрят друг на друга, бормоча какие-то слова, которые при сильном электронном увеличении и доброй воле можно было бы истолковать как вежливые приветствия.

Конечно же, это ещё не выражение того, что можно было бы назвать искренним дружелюбием, наверное, это скорее признак того, что они готовы описаться от страха — так они боятся Тильте. Но всё-таки первый шаг сделан.

Тильте постаралась изо всех сил и показала товар лицом, тут ничего не скажешь, так что я даю ей возможность отойти на среднюю линию и беру на себя инициативу.

— Тут вот ещё что, — говорю я, — наши родители исчезли, и их разыскивают. Мы хотели бы найти их до того, как их найдёт полиция. Нам нужно попасть в Копенгаген на «Белой даме». Необходима ваша помощь. Вы знаете Калле Клоака. Ни одного человека, который может обойтись ему пусть даже в пять крон, не пропустят, пока не будет проверена его биография на три поколения назад и не будет подтверждено его законное право участвовать в мероприятии. Как вы думаете, нельзя ли сказать, что мы едем с вами?

Лица присутствующих совершенно безучастны.

— Если ваших родителей разыскивают, — говорит Свен-Хельге. — а вы сбежали, то получается, что мы участвуем в чём-то незаконном.

В машине вновь воцаряется тишина, слышно только как о берег бьются волны. И тут Синдбад нарушает молчание.