Дети Снеговика

— Какого хрена?! — взревел Спенсер, и я увидел, как он отскочил к лестнице, тормознул и изогнулся штопором. — Где Тереза? Мэтти, хватай ее, бежим!

Но я прирос к месту. Поток морозного воздуха ворвался в подвал, и меня обдало холодом. Лицо мистера Фокса висело в оконной раме ожившей маской из коллекции Дорети. Красные реки лились по его щекам и стекали за воротник пальто. На веках поблескивали осколки стекла, и, моргая, он всякий раз вскрикивал. Наконец он высунул голову наружу, сбил с рамы остатки стекла, которые царапали ему череп, и, с трудом поднявшись на ноги, пропал. Я увидел снег, часть дерева, черное небо, белую луну.

Зажегся свет. Охваченный дрожью, я обернулся и увидел Спенсера, который успел добраться до выключателя и теперь спускался назад. Тереза сидела на корточках у дальней стены, раскинув руки, словно пыталась взлететь. Глаза у нее были закрыты, из груди вырывались хрюкающие рыдания, так сильно сотрясавшие все ее тело, что она чуть не повалилась на пол. Мы со Спенсером устремились к ней, помогли ей подняться и повели наверх.

Мы остались в передней, подальше от гигантских окон столовой. Спенсер принес воды и пачку соленых крекеров. Тереза все еще пребывала в оцепенении, но когда Спенсер протянул ей крекер, она его все-таки съела. Мы выглянули в фойе и прислушались.

— Что за чертовщина? — прошептал Спенсер.

— Не знаю, — ответил я. — Барбара больше не живет с мистером Фоксом, она живет здесь. Он пьет.

— Мой папа тоже пьет. Но он не сует голову в чужие окна.

— А мой папа не пьет, — сказала Тереза, желая нас поразить.

Она потянулась за очередным крекером. Ее всхлипы были такими тихими, что мы их не сразу услышали. На ресницах у нее висели слезинки. Как стеклышки, подумал я. Наконец в замке заскрежетали ключи, дверь распахнулась, и в переднюю, широко шагая, вошел доктор Дорети. Его череп посверкивал кристалликами льда, щеки разрумянились. Значит, он снова ездил в джипе с открытыми бортами.

— Ага, вот вы где! — проговорил он, снимая пальто, и бросил взгляд на Терезу. — Тереза! Что такое? Мэтти, что здесь произошло?

— Мистер Фокс, — сказал я. — Он сунул лицо в окно вашего подвала.

— Сунул… — Доктор Дорети вылупился на меня. — Что?!

— Барбара сказала, чтобы вы позвонили моей маме. Мистер Фокс выбил все окна в своем доме, и его никак не могли найти, а потом он пришел сюда. Он хотел войти, ну и…

Доктор Дорети оттолкнул меня и бросился к Терезе.

— С тобой все в порядке, детка? — пробормотал он, ощупывая ее шею и спину, словно проверяя, не ранена ли она. Тереза стояла в его объятиях как статуя. — Он ей ничего не сделал? Вас не тронул?

— Он не входил.

— Только лицо, — буркнул Спенсер.

Доктор Дорети поднялся, продолжая теребить волосы дочери.

— Где Барбара?

— Пошла его искать. Но это еще до того, как он пришел сюда. Она сказала, чтобы вы…

— Она оставила вас одних?!

Мы со Спенсером переглянулись и разом кивнули.

— Так, отсюда ни шагу, — твердо сказал доктор Дорети. Он оставил в покое Терезины волосы. — Не шастать. Не болтать. Не шуметь. Следите за окнами. Слушайте. Увидите что или услышите — собачий лай или что там еще — сразу зовите меня. Я пойду посмотрю, нет ли его внизу.

Доктор запер парадную дверь на засов и, прошмыгнув мимо нас, помчался в подвал. Он не взял ни лопаты, ни бейсбольной биты, ни даже фонарика. Не дай бог, взмолился я, сам того не ожидая, чтобы доктор его нашел. Мы стояли, смотрели и слушали.

— Как насчет того, чтобы в следующий раз переночевать в моем квартале? — прошептал Спенсер.

— Тсс! — шикнул я и, поражаясь собственной смелости, потрогал шею Терезы — там же, где доктор. Почувствовав биение пульса, я тотчас отдернул руку. Тереза сидела, как выключенный телевизор.

— Фил! — донесся снизу голос доктора. Ответа не последовало. Через несколько секунд он снова вошел в переднюю, расстегивая пальто. — Было что-нибудь?

Мы со Спенсером отрицательно покачали головами.

— Он не мог далеко уйти. Там столько крови. Пойду посмотрю во дворе.

Дорети распахнул парадную дверь, и мне открылась ночь, подернутая рябью, как вода над черным омутом. Я ощутил ее притягательность, учуял монстров, притаившихся в ее бездне.

— Оставайтесь здесь. Я рядом. — Нагнувшись, он приложился губами к Терезиному лбу, и тут мы все услышали это — визг тормозов машины, как-то уж слишком круто развернувшейся на обледенелой дороге.

Доктор Дорети вылетел из дому, размахивая руками и крича: «Барбара!» Не успел он спуститься с крыльца, как мы услышали хруст, похожий на треск мерзлых поленьев в огне. Потом еще один глухой удар, снова визг шин — и мертвая тишина.

— Пусть кто-нибудь скажет мне, что это почтовый ящик, — прошипел Спенсер мне в самое ухо.

Никто из нас не шелохнулся, только теперь Тереза и Спенсер стояли, соприкасаясь плечами.

Крик Барбары сначала был тихим, потом все громче и громче, пока не пронзил ночь воем сирены. В окрестных домах вспыхнул свет, а в темноте замаячили маленькие огоньки. Постепенно до меня стало доходить, что в дом надуло морозного воздуха. Спенсер посмотрел на меня, на Терезу и метнулся к выходу. Я за ним.