Дети солнца

И вот тут начинается самое интересное, ради чего, собственно, я вам все это и рассказываю. Эта новая его жена, которую он почти десять лет знал, и, как ему казалось, любил, предстала вдруг перед ним совершенно в ином свете. Ведь, когда он к ней приезжал, у них как всё было? Он снимал номер там же, в Дагомысе, она к нему приходила, они шли на пляж, купались, загорали, вечером – ресторан, словом, каждый раз не жизнь, а праздник. И она, эта женщина, так и ассоциировалась у него с праздником. К тому же, пока она была любовницей, она себя вела более или менее скромно, что называется, знала своё место. Но как только она стала законной женой, с ней случилось что‑то невероятное. Во–первых, у неё от столичной жизни, видимо, немного крыша поехала, девушка, что ни говорите, была из провинции. Она стала им командовать, помыкать, требовать, чтобы он её туда повёл, сюда повёл, и, если он отказывался, она ему закатывала немыслимые сцены и истерики. «Зачем ты меня привёз в Москву, чтобы я тут в четырёх стенах сидела?!» — так она ему орала. Между прочим, она на его счёт тоже заблуждалась по–своему. Она‑то думала, что он всегда такой заводной, каким она его в Сочи знала. А оказалось, что он любит на диване поваляться, у телевизора, книжку почитать. К тому же он привык, чтобы дома чисто было, уютно, обед приготовлен, рубашки наглажены. А тут – все вверх дном, все валяется, носков найти не может. Вообще, она оказалась не хозяйка, то есть совершенно, готовить не умела, он сам себе яичницу жарил. И не мудрено: до тридцати лет девушка не знала, что такое муж, семья, привыкла по гостиницам и ресторанам шастать.

Короче говоря, очень скоро он уже не рад был и стал понимать, что, наверное, совершил большую ошибку, что одно дело – отношения на курорте и совсем другое – повседневная жизнь, а ведь с этой стороны он её совсем не знал. Пожили они так с полгода, помучились и оба поняли, что ничего у них не получается. Он стал мало бывать дома, проводить время на работе или с друзьями, она тоже неизвестно где стала пропадать. И наконец случилось то, что должно было случиться. Однажды он заехал днём домой и застал её с каким‑то совсем уж молодым человеком, как позже выяснилось, соседом по лестничной клетке. Произошла безобразная сцена, во время которой она кричала, что он ей всю жизнь испортил и что пусть выметается из квартиры, а он ей в ответ на это залепил по физиономии – впервые за всё время их отношений.

Рассказчица в баклажановом балахоне остановилась и с такой неприязнью посмотрела на сидящих перед ней мужчин, будто это они, все трое, были героями только что рассказанной ею истории.

— Ну? И чем, по–вашему, все это должно было кончиться?

Мужчины переглянулись и хором сказали:

— Разводом.

Рассказчица удивилась, но виду не подала.

— А потом?

— Должно быть, к старой жене вернулся, — сказал господин с обгоревшей лысиной.

Дама в лиловом никак не ожидала такого скорого и точного ответа и пробормотала с досадой:

— Надо же. Просто такое впечатление, что вы с ним знакомы.

— Мы даже не знаем, про кого вы говорите, — сказал бледнолицый. — Хотя одна догадка имеется.

— Оставьте её при себе. Счёт 2:1, и закончим на этом.

Но не тут‑то было. Глаза обеих дам блестели любопытством.

— И неужели старая жена его пустила? – спросила блондинка в лазурном сарафанчике, и на лице её отразилась смесь удивления и брезгливости.

— Ясное дело, пустила! – усмехнулся краснолицый. – Это ж какое для неё торжество было – от молодой вернулся!

— Во–первых, старая жена – не такая уж старая, — уточнила дама–баклажан. – А во–вторых, сами посудите: куда ж его было девать? Однокомнатная – тю–тю. Сам, считай, на улице остался. Жалко.

— Значит, это вы про своего мужа рассказали? – с торжествующей улыбкой спросила рыжая дама.

— Про своего, милочка.

— И что же, расписались с ним по новой?

— Не сразу, но расписались.

— И все хорошо с тех пор? – с деланным сочувствием продолжала допытываться оранжевая.

— Как вам сказать… Через год он опять завёл любовницу, ещё моложе той. Чёрного кобеля не отмоешь добела.

— Теперь понятно, почему вы так настроены против курортных романов.

— Ну, допустим, на этот раз у него роман служебный. Да я и не против, может, оно и нужно, даже в некотором смысле полезно – для встряски организма. Все мы не безгрешны. Но! Всему своё время и место.

Последние слова мужчины встретили одобрительными ухмылками, а дамы только плечами пожали: мол, вас не поймёшь.