Дети солнца

— Я конечно, не Островский, — сказала я, отхлебнув для куража то ли «Каберне Мысхако», то ли «Божоле» розлива 1999 года. – Но вообще‑то могу попробовать написать что‑нибудь такое… про наш город. Если, конечно, вы мне поможете.

— А сколько нужно? – поинтересовался тот из моих друзей, кто ближе других к коммерческому банку «Сочи».

— Деньги тоже не помешают, но это потом. Когда надо будет проталкивать текст в печать. А пока гоните сюжеты.

— О! – сказали мои друзья. – Это пожалуйста, сколько хочешь! Чего, чего, а сюжетов у нас навалом!

Сделав такое заявление, они глубоко и надолго задумались.

— Только не пиши, ради Бога, про «сочинское дело», — сказал, наконец, знаток морских ветров. – Зачем ворошить старое? Люди своё отсидели, вышли. Какая это мафия? Так, смех один… Лучше напиши про нашу гордость.

— Про что это?

— Да про Красную Поляну!

— Путеводитель по биосферному заповеднику?

— Зачем? Рассказ. Можно сказать, быль. Вот слушай. Поднимаются люди по канатке на третью очередь, и вдруг подъёмник остановился, завис (ну, это бывает), они смотрят, а на встречной линии, прямо перед ними висит в кресле… президент страны. В красивом таком лыжном костюме и с супругой. От неожиданности они чуть вниз не попадали, не каждый день встретишь живого президента на высоте полторы тысячи метров над уровнем моря. Они ему говорят: «Здрасьте, Владим Владимыч!», он им тоже: «Здрасьте». Тут подъёмник врубился, их ка–а–ак дёрнет! И поехали в разные стороны.

— Подумаешь! Что у нас президента никто не видел, что ли? – пожала плечами я.

— Так они же не местные были, из Норильска!

Тут вмешивается ещё один мой приятель, между прочим, лицо, приближённое к городской мэрии, и говорит:

— Нет, напиши лучше, как мы приглашали к себе Зимнюю Олимпиаду, и как сам Самаранч признал, что у нас тут не хуже, чем в швейцарских Альпах.

— Толку от этого…

— Эх!.. Построили бы олимпийские деревни, одну внизу, в Адлере, другую наверху – в Красной Поляне… Международный аэропорт, наконец, достроили бы, отели пятизвездные пооткрывали…

— Кстати, почему все‑таки не получилось?

— Чечня.

— Где мы, а где Чечня!

— Но они‑то этого не понимают! Они на карту смотрят – кажется, что рядом. Вот МОК и сдрейфил, выбрал вместо нас Солт–Лейк–Сити какой‑то.

Приятель мой вздохнул, подумал немного и добавил:

— Ну, да ещё не все потеряно, наши опять заявку подали, теперь на 2010 год.

— Думаешь, война к 2010 году закончится? – спросила я с надеждой.

— Кавказские войны длятся обычно лет сто, от силы сто пятьдесят, — сказал наш друг абхаз, безжалостно убивая надежду на открытие Международного аэропорта в Сочи ещё при нашей жизни.

— А напиши‑ка ты лучше, знаешь, про что? – встрепенулась подруга, имеющая родственные связи в правоохранительных органах. – Про клад! Помнишь, в прошлом году один чудак клад нашёл где‑то в районе старого монастыря – монеты там, женские украшения, сосуды всякие…

Как же, помню. Чудак этот ещё пытался клад втихаря в Грецию сбыть и даже кое‑что успел‑таки переправить, но доблестные сочинские чекисты узнали, пресекли и вернули законному владельцу, то есть государству. Оказалось, второй век до нашей эры. Из Эрмитажа специалисты приезжали и сделали заключение, что кладу цены нет, а главное, окончательно подтверждается факт проживания древних греков на территории современного Сочи.

— Ну, как, годится сюжет?

— А если греки прочтут мой рассказ и начнут качать права насчёт территории? – усомнилась я. – Мы ещё с потомками древних убыхов не разобрались.

— Логично, — сказали друзья.

На этом поиски сюжетов временно зашли в тупик, тем более что нам как раз принесли заказанную час назад форель. Рыба эта, доставляемая в «Христофор Колумб» прямиком из Адлерского форелевого хозяйства, особенно хороша запеченая с грибами и сыром, а если выдавить сверху ещё и ломтик лимона, — то и вовсе пальчики оближешь. Этим приятным делом мы и занялись.

Между тем, солнце коснулось моря и в считанные минуты в нём утонуло, яхта скрылась из виду, и даже отдыхающие перестали бессмысленно бродить туда–сюда, расселись за столиками в нижних кафе, а из «Фестивального» грянула с хрипотцой Алла Борисовна, из чего мы заключили, что концерт там подходит к концу.

— А я такая, блин, такая…

И тут меня второй раз за вечер осенило.

— Может, мне к Деду съездить?

— Это мысль! – одобрили друзья с явным облегчением. – Вот уж кто знает кучу всяких историй! Дед – это ж не просто дед, а ходячая курортная энциклопедия. Поезжай!

Всякому замыслу надо дать отстояться. Я не поехала к Деду ни на следующее утро, ни через неделю, ни через месяц. Только в конце лета случилось мне побывать с гостями в Уч–Дёре, в знаменитых «чайных домиках». Там‑то, за чашкой чая с горным мёдом и вареньями из фейхоа и айвы, я и услышала несколько типично сочинских историй, из которых получился впоследствии первый курортный рассказ.

Ну, а дальше оно как‑то само пошло.

Байки чайного домика

Один крупный краевой начальник, сам выходец из степной станицы, любил подразнить сочинцев, когда те наезжали в Краснодар отчитываться о готовности к очередному курортному сезону.