Дети Солнцевых

Александра Семеновна подала девушке запечатанный конверт. Та взяла его, захлопнула тетрадь, в которую, по-видимому, что-то вписывала и, пройдя легкой поступью через всю комнату, скрылась за дверью.

Минут через пять она вернулась и просила Александру Семеновну следовать за ней.

Дети остались в приемной одни. Они начали внимательно рассматривать каждый предмет в комнате, сосчитали, сколько квадратиков вдоль и поперек в паркете, сколько стекол в раме, и, соскучившись ждать, стали через дверь наблюдать за девушкой, работавшей у стола в большой комнате. Ее серое платье, белый передник, узкие белые рукава, пелеринка, завязанная у горла кокетливым бантиком, ее прическа и каждое движение занимали и развлекали девочек и вызывали с их стороны замечания, которые сестры передавали друг другу шепотом.

Прошло более получаса; где-то вдали стали бить часы, другие, что поближе, подхватили. К ним присоединились и третьи, висевшие на стене в большой, почти пустой комнате. Удары странно перебивали друг друга, и последние не успели еще добить, как раздался громкий, резкий, продолжительный звонок. Дети взглянули друг на друга в недоумении.

— Пойдемте к maman! — раздался за их спинами молодой громкий голос.

Девочки быстро обернулись. Перед ними стояла хорошенькая блондинка лет пятнадцати с ласковыми серыми глазами и приветливой улыбкой.

— Как вас зовут? — продолжала она, взяв одной рукой Катю за руку, другой обвив шею Вари. — То есть как ваша фамилия? — пояснила она и пошла с ними к комнате начальницы.

Катя сказала свое имя и фамилию.

— Вы в трауре по отцу? — спросила девушка, понижая голос и глядя добрыми глазами то на одну, то на другую из девочек.

По лицу Кати пробежала тень, Варя опустила глаза и покраснела. Ни та, ни другая не ответили.

— Я тоже сирота, — сказала девушка, — круглая, — добавила она и, нагнувшись, поцеловала Катю. — Меня зовут Таня Краснопольская.

Девочки миновали приемную, затем очень большую комнату, войдя в которую, Таня Краснопольская пропустила девочек вперед и, положив им на плечи свои руки, направила к полуоткрытой двери и сказала шепотом:

— Как войдете, сделайте общий реверанс, а потом поцелуйте ручку у maman.

— У какой maman? — спросила живо и почти громко Варя, повернув к ней удивленное лицо.

Таня крепко сжала рукой ее плечо и, чуть слышно прошептав у самого ее уха: «Тише!» — отворила дверь.

Девочки переступили порог и очутились в большой гостиной. В первую минуту они растерялись и ничего не видели. Переход из больших, почти пустых, залитых полуденным весенним светом комнат в гостиную со спущенными шторами и драпировками, которые пропускали только нежный розовато-желтый свет, освещавший множество прихотливо расставленных диванчиков, кресел, столиков, стеклянных ширм, этажерок и цветов, смутил их, и они сконфуженно остановились.

— Approchez! — услышали они из середины комнаты мягкий приятный голос и в то же время увидели поднявшуюся с кресла высокую и полную женскую фигуру. — Vite, vite, mes petites! [13] — добавила она, сделав два-три шага им навстречу.

Катя сделала наудачу реверанс, Варя испуганно схватила ее за руку.

Высокая дама, заметив, что дети совсем растерялись, подошла к ним, взяла обеих за руки и, подводя к сидевшей в кресле пожилой даме, ласково шепнула им:

— Подойдите к ручке.

Катя сделала еще раз реверанс, сильно покраснела и не знала, что надо сделать, как подойти к ручке. «Взять ее руку в свою руку и поцеловать, или просто нагнуться и поцеловать?» — думала она, крепко прижимая локти к туловищу, сжимая зубы и краснея с каждой секундой все более и более.

Варя окинула всех сидевших дам беглым взглядом и, громко втянув открытым ртом воздух, решительно подошла к креслу и, обхватив обеими руками шею сидевшей в кресле дамы, поцеловала ее в лицо.

Такой выходки никто не ожидал. Александра Семеновна, которую дети и не видели от смущения, даже вскрикнула: «Варя!» — а две дамы в синих платьях, сидевшие напротив пожилой дамы, на минуту обомлели. Но пожилая дама громко засмеялась и, взяв раскрасневшееся лицо девочки в свои руки, посмотрела в ее блестящие карие глаза и нежно потрепала ее по щеке:

— Тебе сколько лет?

— Семь было недавно, — ответила Варя, опять громко втянув в себя воздух, как бы вздохнув.

— Quelle belle enfant! Et quel… [14] — сказала пожилая дама, но тотчас остановилась, заметив, что девочка оглянулась на сестру с самодовольным видом. — Ты понимаешь по-французски?

— Да, мы прежде, при папе, всегда говорили по-французски.

Пожилая дама опять ласково потрепала ее по щеке и принялась расспрашивать Катю о том, чему она училась, кто ее учил и каким предметом она охотнее всего занималась.

Разумные ответы девочки, видимо, понравились пожилой даме. Она подозвала ее к себе поближе и, всматриваясь в ее умные глаза и любуясь ее смущением, продолжала несколько минут расспрашивать об отце и матери. Потом, обратившись к высокой полной даме, вставшей навстречу к детям, она сказала ей по-немецки:

— Теперь вы отведете их к мадам Фрон, потом в класс, а затем уж мы решим дальнейшее.