Дети спасут любовь. Откровения Ангелов-Хранителей

Говорит Любаша

История Ольги, несмотря на перенесенную боль и потерю, удивительная, хотя она не отличается ничем от других историй, подобных этой, когда мы теряем самое близкое и дорогое, что у нас есть, наших детей. Очень часто, когда Любаша молится, кроме слов благодарности Творцу, мы можем услышать следующие слова: «Господи, ты все знаешь и знаешь лучше меня, в чем я нуждаюсь. Но я не прошу тебя ни о чем, прошу лишь об одном, не дай мне возможности хоронить ни своих, ни чужих детей, ставших для меня родными. Пошли любое испытание, дай мне любое задание, только убереги от боли». Однажды Любашина родная сестра по отцу на сеансе сказала ей: «Ты прости меня, тебе легко так говорить, ты не знаешь, что это такое, потерять ребенка». Нет, она не знает этого, и Слава Творцу за это счастье. Но она знает, что такое боль.

Кто-то, прочитав исповедь Ольги, всплакнет ненадолго, кто-то испытает жжение в груди, уже испытавший и переживший подобное почувствует боль. А что же испытывала та, к кому приехала Ольга, привезя с собой, кроме боли, еще свои сомнения и свою сестру с ее тревогами. Только муж Александр был в тот вечер до конца уверен в правильности принятого решения.

В ту субботу Любаша не желала вести приемы (с ней это случается крайне редко). Как только Любовь вышла к людям и стала, как обычно, разъяснять, отвечать на общие вопросы, чтобы при личной встрече не занимать время. Ее внутренний голос заговорил с ней почти сразу: «Видишь ту пару, это муж с женой, у них большое горе, но еще больше в душе у женщины сомнений, и тем не менее они больше всех заслуживают сегодняшнюю встречу. Сегодня ты работаешь только ради них. День будет трудный, еще две женщины здесь, они потеряли своих детей. Но с ними легче, у них меньше боли и больше веры». И тогда Любовь задала вопрос: «Почему у этой женщины столько боли? Мне трудно выдержать ее». И тут же, в доли секунды, ответ готов: «Женщина себя считает виноватой. В этот вечер она поссорилась с дочерью. Девочка вернулась поздно домой и была безмерно счастлива. Девушка вновь помирилась со своим парнем и весь день провела с ним…» И вдруг все оборвалось. Она понимала, среди стоящих здесь есть те, кому это вовсе не нужно, ни беседа, ни прием, кто-то здесь из праздного любопытства, кто-то потому, что припекло солнце и ее дом последняя надежда.

За многие годы Любаша привыкла к такому отношению к себе, иного и не ждала, но мечтала, что придет день, и к ней будут приходить только те, кто и видит и слышит хорошо, а не те, кто и глух и слеп, да еще и судит при этом.

Когда вошли к ней Ольга и Александр, Любовь, прочитав заранее записанные ими вопросы, отложила их в сторону, она не нуждалась в них. Целый день она думала лишь об одном, как убедить женщину, что нет ее вины в смерти дочери. Как убедить ее в том, что она должна родить ребенка? Вопросов к небесам у нее было много. И все они были правильные. Как всегда внутренний голос повел беседу, описывая все в мельчайших подробностях. Он давал возможность прочувствовать и родительскую боль утраты, и боль Леры – от невозможности достучаться до родных, несмотря на все ее усилия и, конечно, возможности, которыми она обладала. Ведь у всех ушедших они разные: некоторые годами не снятся близким, как бы те ни желали этого.

Разговор с Лерой был легким, словно она говорила по телефону. Не видя лица, ты ясно слышишь голос. Лера поведала о том, какой она была и как была счастлива весь день, вновь помирившись с Костей. Как, придя домой, она поссорилась с мамой, но не обиделась на нее, и как ей стало плохо, как долго ехала «скорая» по ночной, пустой Москве, какова боль родных, особенно боль мамы. И как ей хорошо теперь, вместе с Костей.

Лишь на один вопрос девочка просила не давать пока ответа. Почему это случилось? И только через три месяца ответ был передан другу семьи, когда он в очередной раз спросил об этом. Этот вопрос интересовал всех. Врач патологоанатом, проводивший вскрытие, не нашел никаких причин, повлекших за собой смерть. По этому поводу был получен ответ еще в первый день: «Я готовилась к экзаменам в школе и шла на золотую медаль, очень часто мой организм испытывал перенапряжение, чтобы было легче, я иногда принимала „безобидные“ анаболики, поддерживающие организм в тонусе. В тот вечер, обняв мою мамулю, сердитую на меня, за то, что я долго гуляла, решила, что буду сидеть хоть до утра, но завтра сдам на пять. Выпив одну таблетку но-шпы (у меня немного разболелась голова), я спокойно пошла заниматься. И ничего бы не случилось, если бы в этот день не было такой нагрузки на организм. Вначале – безудержная радость от встречи с молодым человеком, а затем – грусть от ссоры с мамой. Организм не железный, не выдержал. Виновных нет».

Мы, родители, желая счастья своим детям и точно зная, где оно, порой пытаемся до них достучаться и кричим страшные слова: «Ты будешь с ним (ней) только через мой труп!» Разве можно мать считать виноватой? Разве она такой судьбы хотела своему ребенку? Нет, конечно! И хоть мы держим судьбу в своих руках, но часто вожжи выпадают из рук, и судьба несется во весь опор, без передышки. Да лучше без отдыха тогда, если цена остановки такая, как эта. Бывает, пройдут годы, и мать уже давно примирилась с выбором ребенка – подружилась с невесткой или с зятем. Есть уже внуки, жизнь идет неплохо, и тут случается непоправимое: слова, брошенные в запале гнева когда-то, обрывают жизнь, только не матери, пожелавшей быть трупом, а обрывают жизнь сына или дочери. И кричит тогда мать, что есть силы, спрашивая ответа у того, кто меньше всего желал ей зла: «Господи, за что ты наказал меня? Господи, почему ты так несправедлив ко мне?» Но собственно роковыми были даже и не эти слова, а предзнаменования судьбы, которую мать пыталась предотвратить, чувствуя своим материнским сердцем недоброе.

Люба, встречаясь с людьми, потерявшими близких, испытывает двойную боль. С одной стороны, это боль тех, кто к ней приходит, с другой – боль тех, кого нет рядом с нами, кто находится по другую сторону жизни. Им тоже больно, они ведь видят и знают, как страдают родные! Они находят в себе силы, тратят свою энергию, чтобы достучаться до своих близких, как это было в ситуации с Лерой. Или все это не так и неправда? Но если верить, что жизнь после смерти все-таки есть, то это так. Умирает только тело, а душа живет. Не важно где, не важно как, но продолжает жить. А если еще при это вспомнить и принять религию индусов. Как пел великий русский певец Владимир Высоцкий: «Хорошую религию придумали индусы… Родишься вновь прорабом». Тогда жизнь и смерть приобретают совсем иной смысл. Смерть уже не так страшна, а чего ее бояться, если это лишь переход души из одного состояние в другое. Дан один скафандр, пройдет время – будет дан другой, и, может, намного лучше и красивее. Надо отметить, не просто «хорошую религию придумали индусы», но и, по нашему мнению, мудрейшую и добрейшую… Так вот, если верить всему этому, то становится понятно, почему Лера пришла к Любови Ивановне во сне.

Было это в январе 2006 года, в самой южной провинции Индии, штате Керала. День подошел к концу. Можно было отдохнуть от кастрюль, детского щебета и бесконечных вопросов трех малолетних дочерей, от яркого, нещадно палящего январского солнца. Любаша любила это время, когда можно было подняться на крышу гостиницы, постелить циновку и поваляться на ней без дела, наблюдая и любуясь звездным небом в одиночестве. Но в этот вечер, почувствовав усталость, Любаша прогнала все мысли прочь и задремала.

До сих пор она так и не может понять, как это случилось: при своем пробуждении она не лежала, а сидела, а над головой ее поднималось небольшое светящееся облачко, которое быстро пропало. Незадолго до этого она ясно видела перед собой красивую юную девушку. Любовь знала, что это Лера, хотя раньше ее она никогда не видела. (Она не любит фото, так как считает, что человек, позируя перед фотографом, показывает лучшие свои стороны, настоящим он бывает только тогда, когда его никто не видит. А так маска на лице ежедневно, некоторые не расстаются с ней ни на миг.) Лера заговорила первой, как всегда это бывает, мысленно: «Тетя Люба, представляете, я столько потратила сил, энергии, чтобы мама хоть немного успокоилась, но все напрасно. Папа верит, что я вернусь, а мама нет. Мне, конечно, все равно, что из-за неверия мамы принято решение и у них родится мальчик. Но с ней так тяжело, от ее боли так неуютно. Сегодня я зашевелилась, и даже это ее не успокоило. Я не со зла, но стукнула маму, я так хотела ее разбудить. Передайте им, я очень их люблю».

Прошло время. На свет появился маленький Кириллка. Он не уснет, пока не найдет уголок пододеяльника и крепко не сожмет его в правой руке, как это делала уже взрослой Лера. Он аккуратен, он чистоплотен, он напорист, он не по-детски серьезен. В садике плачет мальчик, к нему подходит Кирилл и говорит: «Не надо плакать из-за того, что мама уходит, надо быть терпеливым, ты должен понимать, твои родители зарабатывают деньги для тебя». Ребенок успокоился и больше не капризничал.