Дети страха и другие ужасные истории

Вовка дернул штору, чуть не сорвав карниз.

За окном никого не было.

Но стук-то был!

Неожиданно все прекратилось.

– Володя, что у вас за шум? – На пороге комнаты стоял высокий худой мужчина в очках, чем-то похожий на Маркова.

– Папа! – Марков как-то сразу встряхнулся и ожил. – Это мальчик из нашей школы, – кивнул он на Маркина. – Его тоже Володей зовут.

– Тоже, – проворчал Маркин себе под нос. – Это еще неизвестно, кого «тоже» так зовут!

– Это хорошо, что у тебя появился друг! – Папа сделал шаг и удивленно посмотрел себе под ноги. – Что это вы кольцами бросаетесь? – Он поднял брошенный Вовкой перстень. – Так, так… – Он подошел к столу, развернул в свою сторону лампу. – Откуда у вас это? Очень интересный экземпляр!

– На улице нашли, – соврал Маркин.

– И давно у нас мостовые стали устилать такими предметами? – Папа глянул на Вовку поверх очков.

– Ну там еще какие-то железки были… – промямлил Маркин.

– Хорошо бы взглянуть. – Папа уже смотрел на Вовку.

– А почему сразу я? – Маркин попятился. – Это не я нашел, а Анька Хрустикова.

– Девочка из параллельного класса? – Папа перевел взгляд на Маркова.

– Папа, сколько этому кольцу может быть лет? – задал встречный вопрос Володя.

Мужчина снова поднес колечко к лампе, повертел его в руках.

– Оригиналу вполне может быть лет пятьсот, – наконец произнес он. – А этому… Года два.

– Как два года? – ахнул Вовка.

– Подделка, – вынес свой приговор папа. – Причем довольно изящная. Если дадите проверить, скажу точнее. Знаете, что означают эти три буквы? «Т», «С», «И»?

– Имя хозяина? – наугад ответил Маркин.

Папа поднял на него глаза.

– А если так?

Он вышел в коридор и поднес перстень к зеркалу. Отчетливо отразились те же буквы, только наоборот: «ИСТ»…

– Фирма какая-то, – продолжал гадать Маркин. Марков участия в разговоре не принимал.

– Не фирма, а первые три буквы в слове «истина». – Папа надел колечко на мизинец. – Подобную печатку носили судьи в древние века и, когда подтверждали приговор, оттискивали эти буквы на сургучной печати. Считалось, что человек, носящий это кольцо, не сможет соврать – он будет говорить только правду. Такое украшение можно увидеть в музее. Помнишь, Вова, мы с тобой ходили?

– А это зачем тогда сделали? – прервал родственные воспоминания Маркин. – Сейчас же такие печати не ставят.

– Бутафорская подделка, для какой-нибудь игры.

– И все? – Вовка ожидал душещипательного рассказа, леденящей кровь истории, а вышла всего-то какая-то бутафория! Он растерянно посмотрел на тезку. Володя Марков был все так же спокоен. Он взял из рук отца колечко, повертел его и спросил:

– Ты уверен, что кольцу два года?

– Посмотри на четкие края букв и печатку без зазубрин. – Папа потер пальцем бугристый ободок колечка. – Я даже могу сказать, что после того, как это кольцо сделали, им почти не пользовались. Оно новое.

– Значит, никакого колдовства? – расстроился Маркин. – А как же все эти голоса и призраки? С кем воевала Дуся?

– С кем воевала Дуся, я не знаю, – усмехнулся папа. – А вот колдовства здесь действительно никакого не должно быть. Копии весьма редко принимают на себя свойства оригинала, только если они сделаны очень искусным мастером. Я не думаю, что, изготавливая эту печатку, кто-то так уж старался. Ну что, отдаете мне колечко? – Папа протянул Маркину руку с кольцом.

Вовка сжал перстень в кулаке.

– Я еще приду к вам, – пообещал он.

– Приходи, буду рад помочь. – Марков-старший внимательно посмотрел на Вовку, словно собирался в его испуганных глазах прочитать все события прошедшей недели. – Что же, если больше причин для криков нет, то я пойду.

И он ушел, закрыв за собой дверь.

Вовка почесал в затылке.

– Кем работает твой папахен? – спросил он.

– Оценщиком в ломбарде, – сухо ответил Марков, подходя к своему столу. – Я был не прав. Анькин клад действительно ничего собой не представляет. То-то, я смотрю, все спокойно.

– Где это спокойно? – пошел на него Маркин. – Да у нас в классе уже всех Владимиров извели! И это ты называешь «спокойно»? – Он бросил на стол записку Маркушина.

– Откуда это у тебя? – удивленно вздернул брови Марков.

– От верблюда!

Володя потер пальцами лоб.

– Во всем этом есть какая-то странность, – наконец произнес он. – Почему проклятье Хрустиковой не действует?

– Ты-то тут при чем? – искренне возмутился Вовка. С чего вдруг этот невыразительный сморчок решил, что все происходит из-за него?

Марков не удостоил Вовку даже взглядом.

– Если в этой шкатулке и хранилось проклятье, оно должно было быть направлено на меня. Меня все ненавидят.

– Не затевал бы всю эту историю с тетрадкой, никто бы тебя не трогал, – с презрением в голосе произнес Вовка. – Зачем ты ее учителям показываешь?