Дети судьбы

— Это будет программа в прямом эфире, — сообщил публике Дэвид Анскотт, — и мы выйдем в эфир примерно через пять минут. Я задам несколько вопросов, а потом наступит ваша очередь. Если вы хотите задать вопрос одному из кандидатов, говорите кратко и по делу — и, пожалуйста, никаких речей.

Нат улыбнулся и оглядел аудиторию. Его взгляд остановился на человеке, который две недели назад в ресторане задал ему вопрос о «Сидер Вуде». Нат почувствовал, что у него потеют ладони, но он был уверен, что теперь-то он с этим человеком справится. Сейчас он был хорошо подготовлен.

Огни были включены, на мониторе, поставленном на сцене, пошли титры, и Дэвид Анскотт с улыбкой открыл шоу. Когда он представил участников дебатов, каждый из них сделал вступительное заявление длительностью в одну минуту, — шестьдесят секунд на телевидении могут быть очень долгим отрезком времени. После многочисленных репетиций каждый из них мог произнести своё вступительное слово даже во сне.

Анскотт начал с того, что для разминки задал пару подготовленных для него вопросов. Когда кандидаты отвечали, он не развивал затронутые ими темы, а сразу переходил к следующему вопросу, который он читал на стоявшем перед ним телевизионном суфлёре. Затем, выслушав ответы, он обращался к аудитории.

Первый вопрос, превратившийся в небольшую речь, касался свободы женского выбора — делать аборт или рожать ребёнка. Нат, видя, как отсчитываются секунды, улыбнулся. Он знал, что Эллиот по этому вопросу колеблется: он не хотел обидеть ни феминистское движение, ни своих друзей-католиков. Нат ясно дал понять, что он безоговорочно поддерживает право женщин на выбор. Эллиот, как он и ожидал, ответил уклончиво. Анскотт призвал аудиторию задавать дальнейшие вопросы.

* * *

Сидя дома перед телевизором, Флетчер записывал всё, что сказал Нат Картрайт. Нат ясно понимал принципы законопроекта об образовании, и, что важнее, он полагал, что поправки, которые Флетчер хотел внести в законопроект, были вполне разумны.

— Он — очень толковый, — сказала Энни.

— И симпатичный, — добавила Люси.

— Кто-нибудь — на моей стороне? — спросил Флетчер.

— Да, я не думаю, что он — симпатичный, — заявил Джимми. — Но он много думал о вашем законопроекте и явно считает, что это будет одним из ключевых пунктов на выборах.

— Я не знаю, симпатичный ли он, — сказала Энни. — Но ты не заметил, что при определённом повороте головы он очень похож на тебя, Флетчер?

— Ну нет, — не согласилась Люси. — Он куда красивее папы.

* * *

Третий вопрос касался контроля над оружием. Эллиот сказал, что он полностью — на стороне тех, кто стоит за свободную продажу оружия и за право каждого американца защищаться. Нат объяснил, почему он выступает за большие ограничения на продажу оружия — чтобы ситуации, как та, в которую однажды попал его сын, больше никогда не повторились.

Энни и Люси начали аплодировать — так же, как и аудитория на дебатах.

— А никто не напомнит ему, кто был в этом классе вместе с его сыном? — спросил Джимми.

— Он не нуждается в напоминании, — ответил Флетчер.

— Ещё один вопрос, — сказал Анскотт. — И пожалуйста, коротко, потому что у нас осталось очень мало времени.

Человек, задавший вопрос о «Сидер Вуде», встал. Эллиот указал на него — на случай, если Анскотт хотел выбрать кого-нибудь другого.

— Как оба кандидата намереваются решать проблему нелегальных иммигрантов?

— Какое это имеет отношение к губернатору Коннектикута? — спросил Флетчер.

Ралф Эллиот посмотрел в упор на человека, задавшего вопрос, и ответил:

— Я думаю, что от имени обоих нас могу сказать: Америка всегда должна приветствовать всех, кто угнетён и нуждается в помощи, как мы делали в течение всей нашей истории. Однако те, кто хочет въехать в нашу страну, должны, конечно, проходить процедуру проверки и соответствовать всем необходимым юридическим требованиям.

— Мне кажется, что этот ответ был подготовлен и отрепетирован, — сказал Флетчер, поворачиваясь к Энни. — Чего он хочет?

— Вы думаете так же, мистер Картрайт? — спросил Анскотт, явно удивляясь, зачем был задан этот вопрос.

— Признаюсь, Дэвид, я об этом мало думал; для штата Коннектикут эта проблема сейчас не очень важна.

— Заканчивайте, — сказал продюсер в наушники Анскотту — как раз когда человек, задавший вопрос, добавил:

— Но вы должны были об этом думать, мистер Картрайт. В конце концов, ведь ваша жена — нелегальная иммигрантка.

— Подождите, дайте ему ответить, — остановил продюсер Анскотта. — Если мы на этом закончим эфир, четверть миллиона людей будет звонить нам, чтобы узнать, каков был ответ. Наведите камеру крупным планом на Картрайта.

Среди полумиллиона людей, ждавших ответа Ната, был и Флетчер. Камера передвинулась на Эллиота, у которого на лице было удивлённое выражение.

— Мерзавец! — воскликнул Флетчер. — Ты же знал, каков будет вопрос.

Камера вернулась к Нату, но он молчал.

— Правильно ли я понимаю, — продолжал человек, задавший вопрос, — что ваша жена въехала в Америку нелегально?

— Моя жена — профессор статистики в Коннектикутском университете, — произнёс Нат, пытаясь скрыть дрожь в голосе.