Дети судьбы

— Я согласен, — сказал Том. — А какова альтернатива? Барбара Хантер? По крайней мере, убереги избирателей от неё.

— А вы что думаете, Джимми? В конце концов, вы — мой юрисконсульт.

— По этому вопросу я не могу высказать беспристрастного мнения, — признал Джимми. — Как вы отлично знаете, кандидат от демократов — мой близкий друг, но если бы я был его юрисконсультом в аналогичных обстоятельствах и знал, что он невиновен, я бы сказал ему: «Оставайся и борись с паршивцами».

— Но возможно, что избиратели выберут умершего; тогда бог знает что случится.

— Его фамилия останется в избирательном бюллетене, — сказал Том, — и если его выберут, партия предложит кому-нибудь быть его представителем.

— Серьёзно? — спросил Нат.

— Совершенно серьёзно. Часто для этого берут жену кандидата, и бьюсь об заклад, что Ребекка Эллиот будет рада занять место мужа.

— А если вас признают виновным, — сказал Джимми. — она вполне может рассчитывать, что за неё будут голосовать из сочувствия.

— Более важный вопрос, — сказал Нат, — кому вы предложите стать моим защитником?

— У меня на примете четыре человека, — ответил Джимми, вынув из портфеля толстую папку. — Два — из Нью-Йорка: их обоих предложил Логан Фицджеральд. Один — из Чикаго: он работал по Уотергейтскому делу, и четвёртый — из Далласа. За последние десять лет он проиграл только один процесс, но и в этом случае его клиент, когда он совершал убийство, был заснят на видеоплёнку. Сегодня же я позвоню всем четырём и спрошу их, свободны ли они. Это будет такое громкое дело, что, по-моему, они должны за него ухватиться.

— Нет ли в вашем списке кого-нибудь из Коннектикута? — спросил Том. — Для присяжных это было бы гораздо убедительнее.

— Согласен, — сказал Джимми. — Но единственный человек того же калибра, что и эти четверо, просто не может взяться за ваше дело.

— Кто это? — спросил Нат.

— Кандидат на пост губернатора от демократической партии.

Нат впервые улыбнулся.

— Тогда это — мой первый выбор.

— Но он же занят избирательной кампанией.

— Кстати сказать, если вы не заметили, — точно так же, как и обвиняемый, — сказал Нат. — И, к тому же, вспомним, что выборы состоятся ещё через девять месяцев. Если окажется, что я — его противник, он, по крайней мере, будет знать, где я нахожусь всё это время.

— Но… — повторил Джимми.

— Скажите мистеру Давенпорту, что, если я стану кандидатом от республиканцев, он — мой первый выбор, и не обращайтесь ни к кому другому, пока он мне не откажет, потому что если всё, что я о нём слышал, — правда, я уверен, что он захочет меня защищать.

* * *

К тому времени, как в восемь часов окончилось голосование, Нат уснул в машине, пока Том вёз его домой. Руководитель его предвыборной кампании не стал его будить. Проснувшись, Нат обнаружил, что лежит в кровати рядом с Су Лин, и первая его мысль была о Льюке. Су Лин посмотрела на него и взяла за руку.

— Нет, — прошептала она.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Нат.

— Дорогой, я вижу по твоим глазам: ты спрашиваешь, не хочу ли я, чтобы ты снял свою кандидатуру и чтобы мы могли по-настоящему оплакать Льюка, и мой ответ — нет.

— Но будут похороны, и потом подготовка к судебному процессу, не говоря уже о самом процессе.

— Не говоря уже о бесконечных часах, когда ты будешь размышлять и с тобой будет невыносимо жить, так что ответ всё равно — нет.

— Но почти невозможно ожидать, что присяжные не поверят безутешной вдове, которая будет утверждать, что она лично видела убийство своего мужа.

— Конечно, видела, — сказала Су Лин. — Ведь она его убила.

Зазвонил телефон на ночном столике Су Лин; она взяла трубку и стала слушать, а потом записала две цифры в блокнотике, лежавшем около телефона, и сказала:

— Спасибо. Я ему передам.

— Передам ему — что? — спросил Нат.

Су Лин вырвала из блокнота листок и дала его Нату.

— Это был Том. Он просил передать тебе результаты голосования. 69:31.

— Да, но кто получил 69? — спросил Нат.

— Будущий губернатор Коннектикута, — ответила Су Лин.

* * *

Похороны Льюка состоялись в часовне школы имени Тафта, по просьбе её директора. Он объяснил, что очень многие школьники хотели быть на похоронах. Лишь после смерти Льюка Нат и Су Лин поняли, как в школе любили их сына. Служба была простая, и хор, которым Льюк так гордился, спел «Иерусалим» Уильяма Блейка.[69] Кэти прочла одно поучение из Библии, а старый Томо — другое, и директор школы выступил с речью.

Мистер Гендерсон говорил о застенчивом, скромном мальчике, которого все любили и уважали. Он напомнил, как прекрасно Льюк исполнил роль Ромео в школьном спектакле и как именно в то роковое утро он узнал, что Льюку предложили место в Принстонском университете.

Гроб из часовни вынесли мальчики и девочки из девятого класса, которые вместе с ним играли в школьном спектакле. После службы Нат и Су Лин присутствовали на чаепитии, которое директор устроил у себя в доме для ближайших друзей Льюка. Комната была битком набита, и мистер Гендерсон объяснил Су Лин, что все школьники считали себя близкими друзьями Льюка.