Дети сумерек

Итак, ему чудовищно повезло не только сохранить зрение, но и вообще остаться в живых. Продолжая наблюдать за обоими подъездами и подворотней, ведущей во второй двор, Гризли дотянулся до телефона.

Страховой агент не отвечал.

Гризли перевернул корешок полиса и набрал состоящий из многих нулей многоканальный номер страховой компании. Их молчание выходило за рамки приличия, не говоря уж о профессиональной этике. Наконец в трубке пискнуло, отозвался рокочущий от недавнего смеха тенорок. Даже здороваясь с клиентом, менеджер периодически похохатывал и извинялся. Пока веселящийся клерк записывал адрес происшествия и номер полиса, Гризли успел подумать, что за последние сутки ему встречается удивительно много счастливых людей.

Скалился рабочий на автозаправке. Продавщица телефонных карт прямо-таки угорала со смеху; до того развеселилась, что забыла взять с него деньги. Сунула карточку и ушла смеяться в подсобку, оттуда Гризли её так и не дождался. Ржали дети с рюкзачками, затеявшие футбольный матч посреди дороги. Когда Гризли надоело ждать и сигналить, он попытался их объехать, и получил несколько пинков по багажнику и колёсам…

— Вы сразу увидите машину, — начал втолковывать Гризли. — Если меня не будет, я поблизости. Перезвоните мне по…

Но тут случились одновременно два невозможных по отдельности события, однако вместе они почему-то показались учителю физики частью единого целого. Менеджер страховой фирмы, не дослушав, дико заржал, затем, давясь от смеха, послал Гризли «с его долбаной тачкой» и отключился. На Маринкином парадном пискнул кодовый замок, оттуда величественно выплыл высокий сухопарый мужчина с французским бульдогом на поводке. Из одежды на владельце бульдога присутствовали ошейник с шипами, резиновые наколенники и огромные подводные очки. В другой раз, где-нибудь в сауне, Гризли с интересом поразглядывал бы затейливые татуировки, но сейчас он только разинул рот. Насвистывая, глядя в облака, собачник скрылся в кустиках, а Гризли бочком рванул к подъезду, пока дверь не успела захлопнуться.

Он уже не жалел, что взял с собой лопатку и топорик.

В подъезде ничего необычного не произошло, пока Гризли не вызвал лифт. В лифте он обнаружил первый труп. Маленькая женщина в шубке скорчилась на полу. Складывалось впечатление, что её долго били чем-то увесистым по голове. Гризли даже не понял вначале, что он видит, и где кончается мех воротника, и начинаются волосы, так всё было заляпано и раскурочено. Россыпь алых брызг покрывала заднюю стенку кабины и даже квадратный плафон на потолке.

Вдыхая ртом, обалдевший физик отступил в глубину парадной, в закуток к почтовым ящикам, и снова вызвал полицию. Он уже не искал капитана Бузину, а набирал дежурную часть. Пока устанавливалась связь, Гризли прижимал трубку ухом, а сам прикручивал к стальной рукоятке лопаты тяжёлое лезвие топорика. Лопату он сунул в чехол и запихал кое-как в карман куртки.

С топором ему стало чуточку спокойнее.

Полицейский оператор отозвалась быстро; её металлические, лишённые всякого намёка на юмор интонации показались Гризли ангельским пением. Она посоветовала очевидцу никуда не уходить, никого не подпускать к трупу и держать поблизости телефон.

— Убийца, скорее всего голый! — затараторил Гризли в трубку, опасаясь, что его прервут, как в прошлый раз. — Совсем голый человек, гуляет с собакой…

Дежурная выразилась в том духе, что на сегодня это сущая ерунда, и выключилась. Гризли вспомнил, зачем сюда пришёл, тем более что торчать в холодном сумраке векового дома, ожидая голого маньяка, ему совсем не улыбалось. Поскольку лифт заняли на неопределённое время, он побрёл пешком. На площадке второго этажа две из трёх дверей были приоткрыты. Посередине лестничной клетки валялась латка с готовой жареной уткой. Возле утки кругами ходили три озабоченные кошки. На площадке третьего этажа Гризли услышал, как внизу хлопнула дверь. Донеслись голоса, а затем сдавленный женский вопль.

— Ваша очередь, — устало произнёс Гризли.

Дверь в квартиру экс-супруги покачивалась от сквозняка. У Гризли тут же мелькнула мысль, что обнажённый маньяк в ошейнике успел побывать внутри с ножом или чем-то похуже. Например, с бензопилой. Некоторое время он колебался, прислушиваясь к сполохам голубоватого сумрака. Где-то там, в глубине спальни, работал телевизор. Отбросив неловкость, Гризли нажал на кнопки звонков двух соседних квартир. Пусть думают, что хотят, наплевать, но ему не хотелось входить к Марине одному.

В левой пустой квартире звонок отбивал яростную мелодию, в соседней явно кто-то топтался за дверью.

— Я в сорок пятую, — Гризли спрятал за спину топорик, вытянулся перед «глазком». — У Марины дверь почему-то открыта… Вы не выйдете на минутку, вместе зайдём, посмотрим?

Тишина. Если не считать отчаянных переборов гитары в доме напротив. Внизу в парадной снова хлопнула дверь, где-то в запертом помещении тоскливо завыла собака, где-то мужской сиплый баритон затянул песню.

Гризли перешагнул порог.