Дети света

Герд кивнул, принимая из ее рук лопату и кладя ее рядом. Также им были обнаружены полуторалитровый бутыль с водой, фонарик, пластиковый контейнер с медикаментами, кремень, складной нож, компас, его собственная зубная щетка и, к немалому удивлению, два головных платка. Не носовых, а именно головных, которые Олва лично носила, работая в поле или огороде. Как раз эти-то платки лучше всего и годились для того, чтобы повязать их вокруг лица на манер маски.

Неужели она предусмотрела это? Герд поочередно обильно смочил платки гелем и повязал один на себя, а другой на упиравшуюся Старту. Неужели Олва предвидела, что платки им понадобятся? Или ей рассказывали об этом те из сопротивленцев, что находили у нее приют? И ведь она именно два платка положила, а не один, про собаку и ту не забыла.

На какое-то время идти действительно стало легче, только нещадно пересыхали глаза – моргать было мучительно больно, словно в них насыпали по горсти песка в каждый. Но вот, перестал спасать даже чудо-гель. Во рту у Герда появилась горечь, голова раскалывалась, нещадно кололо в боку, а перед глазами плясали разноцветные пятна. Конечно, зачем нужны заборы, если человеку просто нечем дышать, и проблема пересечения границ решается сама собой!

Старту начало шатать. Когда Герд уже решил, что еще пара шагов, и он потеряет сознание, проводница остановилась. Они сели в траву, полностью скрывавшую их от посторонних глаз, и начали чего-то ждать. Герд жадно пил, стараясь унять головокружение, пока проводница косилась на него. В ее взгляде мелькнуло нечто вроде сочувствия.

– Ничего, – глухо сказала она, – ты скоро привыкнешь. Так не будет всегда. И ты, и твоя собака научитесь дышать этим воздухом. Нашим воздухом. – Женщина недобро рассмеялась. – Другого у нас все равно нет. Человек ведь ко всему привыкает, ко всему приспосабливается, – она прервалась, закашлявшись, – только живет меньше.

Через полтора часа вдалеке на дороге поднялась пыль.

– Это за нами, – пояснила проводница и поднялась.

Скоро Герд уже мог различить силуэт приближавшейся к ним машины, а еще через несколько минут к ним подкатил пикап цвета хаки, из высокого, крытого брезентом кузова которого на дорогу спрыгнули трое мужчин с винтовками наперевес. Двое из них молча смерили Герда угрюмыми взглядами, пока третий о чем-то тихо переговаривался с его провожатой. Из кабины высунулась кудлатая голова давно небритого водителя, близоруко прищурилась на Герда, передвинула языком из одного угла рта в другой дымящуюся сигарету и лукаво подмигнула ему. Затем провожатая хлопнула Герда по плечу и кивнула в сторону кузова, а когда он вместе со Стартой туда влез, последовала за ними. Следом еще двое. Последнего третьего уже нигде не было видно. Он сменил женщину на посту, догадался Герд. Один из повстанцев стукнул по кабине кулаком, подавая сигнал водителю, и машина тронулась с места. Они покатили по ухабистой дороге навстречу рассвету.

Протряслись весь день, прежде чем на закате прокопченный, покрытый оранжевой пылью с головы до ног и ни на секунду не сомкнувший от жары глаз Герд увидел впереди лагерь. Старый, ржавый, неизвестно как и откуда взявшийся гараж стоял прямо посреди вытоптанного поля. Возле него были припаркованы три пикапа – братья-близнецы того, на котором сейчас подъезжал к лагерю Герд. Чуть поодаль были разбиты две большие военные палатки, между которыми сновали несколько человек. Все они были вооружены и одеты в одинаковую желто-коричневую форму. Оба проводника Герда и тот мужчина, что сменил его спутницу на посту, были одеты по-разному, но все в серо-зеленой гамме. «Видимо, в маскировочных целях», – заключил про себя Герд.

Их пикап припарковался возле других. Все стали лениво из него выгружаться, но только женщина-проводник направилась непосредственно к гаражу и скрылась внутри, прочие же разбрелись кто куда. Герд со Стартой остались ждать снаружи. Некоторые из повстанцев, проходя мимо Герда, останавливались и разглядывали его. Молча, без особого интереса, но и без видимой неприязни, скорее, просто равнодушно и как-то устало. Потом продолжали идти по своим делам. Казалось, что все их чувства поблекли, выгорели на безжалостном солнце, так же, как и их черты лица, так же, как и земля вокруг.

Наконец проводница вернулась и кивнула Герду на гараж за своей спиной.

– Заходи, – она широко зевнула, – только собаку пока оставь здесь.

Герд отправил Старту в тень, а сам шагнул за скрипучую железную дверь.

Внутри гаража было темно и еще жарче, чем снаружи. Раскаленный солнцем за день в железном коробе воздух чуть не сшиб Герда с ног. Пошатываясь, он сделал несколько шагов навстречу тусклому, брезжащему откуда-то спереди свету. Гулко раздались его шаги – звук рикошетом отскакивал от пола и стен.