Дети-тюфяки и дети-катастрофы

Маленькому ребенку необходима устойчивость его домашнего мира. Причем эта устойчивость должна быть как в пространственных характеристиках (кроватка всегда стоит вот здесь, лампа – вот здесь, а вот здесь висит голубая занавеска), так и во временных (после ужина мы всегда смотрим «спокойной ночи, малыши», а после кефира мама всегда рассказывает мне сказку). Только из этого устойчивого пространства-времени ребенок может относительно безопасно выходить «на разведку» в большой, непознанный, изменчивый и потому, несомненно, опасный мир.

Психиатр и философ Карл Густав Юнг рассказывает такую историю. Однажды племя африканских лесных охотников отправилось на охоту. Внезапно на охотничьей тропе племя наткнулось на мертвого дикобраза. Мгновенно все повернули назад, в деревню, где стали готовиться к обширному жертвоприношению и обряду, призванному умилостивить духов.

– Что случилось? – спросил Карл Юнг у вождя племени. – Мертвый дикобраз – это плохая примета? (ср. встреча с черной кошкой у европейцев).

– Нет, разумеется, – ответил вождь. – Я даже не понимаю, о чем ты спрашиваешь.

– Тогда почему же прервали охоту?

– Это же так естественно, – ответил старый вождь. – Странно, что ты, мудрый белый человек, не понял этого сам. Дикобразы – ночные животные. Этот дикобраз отчего-то вышел на тропу днем, да еще и умер. Ясно, что в джунглях что-то изменилось, что-то произошло. Ясно, что это что-то может быть опасным. Как же в таких условиях можно продолжать охоту?! Разумеется, мы должны были вернуться в деревню и умилостивить духов, чтобы они вернули мир к прежнему, устойчивому состоянию.

Приблизительно так же, как и африканские дикари, размышляет маленький ребенок. Пока в моих «джунглях» все как всегда, мир устойчив и безопасен. При этом свободную энергию можно тратить на исследование, на развитие, можно «выходить на охоту». Но смятая кем-то кроватка – это уже «мертвый дикобраз», опасность! Тут уже не до охоты! Ребенок не знает способа «умилостивить духов», и потому кидается в истерику.

Все это верно для любого ребенка, а для ребенка с гипердинамическим (а особенно, с гиподинамическим) синдромом – вдвойне и втройне! Ведь мы же помним о том, что «свободной энергии» у него и так мало, а механизмы концентрации и торможения работают с трудом. Окружающий такого ребенка микромир должен быть, с позволения сказать, «суперпредсказуемым». Только тогда у ребенка хватит сил и возможностей на полноценную «охоту», на адекватное возрасту исследование внешнего мира.

Иногда родители гипердинамических детей возражают:

– Да у него этой энергии хоть отбавляй! Целый день носится, крутится как белка в колесе. Динамомашину приставь – ток бы давал! А вы говорите – энергии какой-то не хватает!

Позвольте заметить, что главной задачей охоты является все-таки – принести добычу в деревню, а вовсе не побегать по джунглям. Так что бестолковая беготня гипердинамического ребенка вовсе не всегда удовлетворяет целям исследования. Для познания главное все-таки – концентрация, а вот с этим-то у нашего ребенка проблемы. Так что получается, что энергии все-таки не хватает, или она расходуется абсолютно бесцельно. Можно целый день с высунутым языком носиться по джунглям и вечером вернуться с пустыми руками. А можно прямо за околицей постеречь и подстрелить зверя. Что вы предпочитаете?

Беготня для гипердинамического ребенка – это именно разрядка, а вовсе не конструктивная активность. Если его напугать, взволновать, обидеть, он и будет бегать, кричать, стучать ногами. Неужели от избытка энергии? «Бестолковая суета» – это как раз его реакция на нештатную ситуацию, на опасность. Корни этой реакции лежат еще в животном мире, в самой биологической структуре. Это аналог так называемой двигательной бури, когда напуганное животное начинает бешено и нецеленаправленно метаться из стороны в сторону. Биологическая функция этой реакция вполне понятна – иногда двигательной бурей удается напугать превосходящего по размерам противника или случайно найти выход из западни. Эту же реакцию часто обнаруживают напуганные или чем-то возмущенные младенцы. Видели? Ребенок отчаянно машет ручками и ножками, вопит, извивается, таращит глазенки. Это и есть двигательная буря. С взрослением ребенка эта реакция уходит, вытесняется другими, более зрелыми и конструктивными. А у гипердинамических детей из-за слабости тормозных механизмов она прорывается и в значительно более позднем возрасте.

Итак, для активизации конструктивной активности и предотвращения двигательных бурь-разрядок гипердинамическому ребенку нужен устойчивый, правильно и постоянно организованный домашний микромир.

Вернемся к Ирочке. Двигательная буря – это утренний скандал. Вечернее требование присутствия матери – невозможность тормозных механизмов самим справиться с накопленным возбуждением.

Как справляются с подобными ситуациями первобытные охотники? Совершают соответствующий случаю ритуал. Зачем же изобретать велосипед?