Дети Урянхая

А было это в те далёкие с 1905 по 1918 годы, когда староверы старались уберечь своих сыновей от призыва в армию. Строгие правила их религии запрещали старообрядческим отрокам идти в армию. Переселялись они в глухие неизведанные уголки земли, спасаясь от налогов и прочих податей. А про Урянхайский край ходили легенды- про свободные плодородные земли , богатые рыбой, зверем, птицей и кедровым орехом тайги.

Не спалось Василию Петровичу на новом месте, сон не шел.

– Пойду, выйду на улицу, —ворочался он на перине. Было и душно, и тесно.

– Хоть свежего воздуха глотнуть, – сам с собой разговаривал Василий Петрович.

На небе ярко светили звезды, будто указывали путь Василию. Он отправился по извилистой тропинке в сторону Енисея, вниз по полю.

—Хорошо, прохладненько, – пробормотал он, раскуривая любимую трубку, затянулся. Затем наклонился к холодной воде могучего Енисея, зачерпнул полные ладоши свежей воды, умылся и жадно пил вкусную и студеную воду. Спать и вовсе расхотелось. Много дум было в его голове.

Забрел по воде к «мордам», потянул одну за веревку, и на лице просияла довольная улыбка. «Морда» была полнехонька рыбы!

Оставил это занятие ребятишкам, встанут, вытащат, пусть порадуются. Он поднялся вверх по полю и, глядя на звезды, продолжал обдумывать свой план.

– Вот здесь будет дом, здесь сарай, там амбар, водокачка, банька, сенник.

Эта июньская ночь поторапливала отца большого семейства.

– Вася, не спится? – спросила, вышедшая на поляну Елена. Махнув рукой, он вернулся под полог, прилег.

Елена проснулась рано. Ей казалось, что проспала она целую вечность, а на самом деле было ранее июньское утро. Женщина) направилась к реке. Тишину нарушил лай чужих собак. Она шла к Енисею, и роса, блестевшая рано поутру на траве, словно спрятанные навсегда слезы, напомнила ей, что от нее зависит вся жизнь семьи.

Вдали, за рекой, темнел густой зеленый лес. Она улыбнулась. Чего бы не коснулся взгляд ее больших голубых глаз, всюду была красота.

Елена потянулась:

– Красотища! Выживем! Семян привезли много! Здесь – мой дом!

И роса, сбиваемая с травы ногами , соглашалась с ней. Ей нравилось быть любимой женой. Она доверяла главе их семьи, а это означало, что они смогут выжить. Елена слегка подтянула вверх кормилицу-«морду», передвинуть которую было невозможно, так полна, и улыбнулась: еда здесь будет всегда.

И снова все замерло, и только Енисей шумел, охраняя сон своих новых хозяев. Он словно всматривался в красивые лица каждого из них.

Лена понимала, что надо поставить тесто, приготовить еду из того, что собрали за вечер в лесу, и того, что хранилось в котомках и мешках. Умывшись холодной водой, она направилась на поляну, где Василий уже разводил костер.