Дети утренней звезды

Книги на соседних полках загремели, этот грохот как чума начал расходиться по архиву. Дженни попятилась.

Прочти, прочти!

Стеллажи задрожали, и Дженни побежала прочь из темноты по тоннелю, чьи стены едва раздвигал свет «вечной свечи», а следом летел сдавленный умоляющий шепот из-под тяжелых обложек, летел стук и гром окованных томов.

Прочти нас…

Прочти-прочти-прочти!

– Отвяжитесь! – закричала девушка. – Я не люблю читать, у меня на книжки вообще аллергия!

Прочти… дай нам сбыться… если ты нас прочтешь, все кончится…

– Что кончится? – Дженни остановилась напротив большого тома, переплетенного в черную кожу.

Все…

Ей стало жутко. Она медленно, как во сне, потянулась к книге.

Прочти, Дженни, прочти — бесплотные голоса комариным писком звенели в ушах, их можно было услышать только в мертвой тишине архива. Девушка почти дотронулась до тома, который подался навстречу, натянул до предела цепь…

– Его невозможно убить, такого способа нет, ты это знаешь!

Голос разносился на просторах архива, отдавался в каждом углу, отражался от звездного неба, и книги присмирели, затихли. Дженни отпрянула от полки, выдохнула. Утерла пот и побежала навстречу Мимиру, который с кем-то ругался.

– Значит, все-таки знаешь…

«Марко?! – изумилась Дженни. – О чем они говорят?»

– Мимир, я знаю, что смогу… – вот с ней дед так никогда не разговаривал – уважительно, даже с почтением, – Смогу не только защитить Дженни, но вытащить Эдну с Робертом. Я должен остановить Гвина.

– Спорить с богом – не лучшая идея, старый друг.

– Не в первый раз, не в первый раз.

– На сей раз ты намерен пойти дальше. Это путь без возврата.

Дженни перешла на бег на цыпочках, стараясь не упустить ни слова, и при этом не выдать себя. Они были совсем рядом, может быть, за ближайшим стеллажом.

– Дорога каждого смертного – всегда путь без возврата, разве ты не знал, Мимир Младший?

– Ты просто исчезнешь, Марко. Это не под силу человеку.

Дженни была совсем рядом, они стояли за стеллажом, она замерла, оперлась о черный край полированного дерева кончиками пальцев, переводя дух. Она понятия не имела, о чем они спорят, но тут были замешаны мама, и папа, и она!

Книга напротив заинтересованно заворочалась, потянулась к ней, и Дженни прихлопнула ладонью корешок, чтобы вредное издание не выдало ее звоном. Пальцы обжег холод металла.

– Я близок, Мимир, очень близок, жаль, что ты не хочешь помочь.

– Прощай, мой друг, – с печалью сказал великан.

Шаги Марко затихали вдали, но Дженни уже и думать забыла об их странном разговоре с Мимиром. Ее полностью занимал иной вопрос – как отлепить руку от книги? Корешок вытягивал тепло, пальцы онемели, и это онемение поднималось все выше – запястье, предплечье, локоть. Накатывала обморочная дурнота, Дженни вяло подумала, что когда холод доползет до плеча, то затем потянется к сердцу, но даже сил отшагнуть в сторону не было.

– Прочти нас, прочти, прочти, прочти — бился в ушах шепот, как прибой, неразличимый, но неотвязный. Она хотела позвать Мимира, но поняла, что книги забрали ее голос, что вместо звуков в горле у нее мешанина черных буковок, они копошатся внутри как жуки, расползаются по венам, трогают черными липкими лапками сердце, кровь густеет и чернеет от их прикосновений, и вот уже у Дженни нет сердца, нет рук и ног. Тело ее – веер желтых страниц, схваченных медным позвоночником переплета, она схлопнута с обеих сторон обложками и стоит, стиснутая с боков такими же, как она, грузными томами. А ее касается горячей рукой девушка, и Дженни слышит, как беззвучно шевелятся ее посиневшие губы, она шепчет «помогите», но никто не услышит ее…

– Что ты здесь делаешь?! – вихрь налетел на Дженни, сотряс ее, как буря дерево, подхватил как листок и вознес в воздух. Едва рука ее оторвалась от книги, воздух ударил в легкие, девушка закашлялась.

– Спа… спа… спасибо…

Мимир поставил ее на пол, одним взмахом вернул книги – хищно подавшиеся вперед, натянувшие цепь до предела – на полки, усмирил их дрожь и ропот. Дженни не держали ноги – она осела на пол и не могла отдышаться. В горле стоял мерзкий вкус пыли, а по спине будто лупил невидимый молот, выгибал лопатки. Мимир подхватил ее, посадил на локоть – как маленькую девочку, зашагал к выходу.

Дженни не возражала, даже если бы он ее перебросил через спину и нес так до выхода – только бы быстрей убраться из архива.

Дверь закрыта, книги утихли, Дженни сидела у стены на стуле. Мимир сел напротив, сверкая желтыми глазами, как гигантская невыспавшаяся сова.

– Что ты там делала, дитя?

Дженни еще в первую их встречу уловила, что библиограф Башни Дождя не отличается излишним человеколюбием. Сейчас же он пребывал в совершенно мизантропическом настроении. Но девушке было все равно: она смотрела на пламя «вечной свечи» и не отвечала.

«А ведь этот свет не обжигает глаз, – вдруг поняла она. – Нет «зайчиков».

Она никогда так не радовалась такой ерунде.

– Ты могла погибнуть.