Дети Ванюхина

Сказала и поняла вдруг, что почти выкрикнула последние слова, ну и все, в общем, получилось нескладно: и про здоровье намек нехороший, и про собственное полноценное материнское право орать на Нининого сына, в то время как сама Нина вплотную стоит у неизвестной черты, и по новой вспыхнувшая обида на всю эту чертову советскую родину почему-то примешалась сюда, всех поначалу перепутавшую, разогнавшую, затем притянувшую к себе обратно, да не просто, а обманом, через смерть свекра Самуила Ароныча для начала, а после уж и другими звериными западнями. А осознав, умолкла так же внезапно, как и сказала слова эти: и те, что сыну предназначались, и те, что самой себе были адресованы по внутренним каналам связи.

— Понимаю, мамми, — совершенно спокойно ответил Ванька, — поэтому я хочу жениться и жить здесь со своей женой Милочкой, которую очень люблю, так же, как и всех вас.

— На ком? — опешила Ирина, готовая к какому угодно повороту в разговоре, кроме подобного. — На Милочке жениться?

— Да, — невозмутимо отреагировал сын, — жениться на Милочке Ванюхиной, которая есть чужая дочь Полины Ивановны, которая есть чужая мама моей биологической мамы, Максис грэндма, которая в хоспитал, о’кей? — И лишь в самом финале так нелепо произнесенной фразы Иван понял, что наворотил не очень по-русски, и отсюда сделал вывод, что все же волнуется.

— Повтори, пожалуйста, по-английски, — попросила Ирина, начавшая подозревать, что все, вообще все услышанное, является частью дурацкого спектакля, затеянного нестандартным сыном. Или собственного дурного сна. Айван повторил, но и теперь это на розыгрыш не походило совершенно. — Когда же ты успел все это? — тихо на этот раз пролепетала Ирина и опустилась на стул. — И банк спасти, и найти себе беременную жену…

Иван бросил взгляд на стену, туда, откуда с пыльного прямоугольника на фоне дымящегося фашистского танка улыбался старший лейтенант Лурье, подошел к матери, присел перед ней на корточки и сказал с нежностью в голосе:

— Потому что мой дедушка работал на фронте войны истребителем германских танков «Тайгер», о’кей? — и эта его новая интонация тоже была раньше Ирине незнакома.

— А как же твой университет? — Она никак не хотела поверить в реальность происходящего, слишком высок в ее жизни получался вес последних событий, пришедшихся на единицу московского времени, слишком неподъемен. — Твоя любимая математика…

— Это потом все, — уже почти совсем спокойно ответил Ваня, — сейчас главное — корпорация «Мамонт» и моя семья. — Ира вопросительно посмотрела на него в ожидании разъяснений, но он лишь улыбнулся и уточнил, как бы между делом, хотя успела проскользнуть и горделивая нотка: — У меня скоро родится ребенок. У нас с Милочкой. Этот ребенок не будет мой, но я буду его отец.

В столовую вернулся Марик, и было видно, что чего-то там он себе надумал и собирался сообщить семье. Он уже было приоткрыл рот, чтобы ознакомить присутствующих со своими выводами, сделанными в бывшей спальне Сары и Самуила, но даже не успел произнести первого звука, потому что Ирина остановила его жестом руки и сказала первой:

— Марик, я никуда не лечу, я остаюсь в Москве.