Дети Ванюхина

На ментальное «ты» они перешли незаметно для самих себя, к концу второго месяца сотрудничества, когда успешно завершили сборку опалубки и закачали первый бетон в опору несуществующего проекта. Еще через пару недель, когда они перешли к вопросам исследования будущих нагрузок виртуального висячего моста, где конструкторский интеллект Марка Самуиловича развернулся во всю ширь научного фронта, начала созревать и Клэр.

— А тебе известно, что ты гений, Марк? — спросила она его за ланчем.

— Да, — серьезно ответил он, — исключительно благодаря ученикам, потому что, когда объясняешь что-либо, сам начинаешь наконец понимать, в чем там дело.

Оба засмеялись, и Клэр поняла, что влюбилась в русского мостовика по самые опоры (быки, устои). Этим же вечером они ужинали у Клэр в ее крохотном студийном апартаменте на окраине Далласа, недалеко от того места, откуда началась Марикова американская жизнь, и он не мог не рассказать ей об этом, а еще обо всем, что было дальше, и о своем долларовом циклоне, и об Айвановом математическом гении, и о смерти отца в русской Москве, и о нынешнем его вынужденном мужском одиночестве; и не могли они никак наговориться, и пили все время текилу, и Клэр слушала и наслаждалась Мариковыми рассказами, потому что были они из незнакомой совершенно ей жизни, далекой и чужой, но чрезвычайно интересной и возбуждающей воображение, а потом выяснилось, что уже поздно и за руль садиться неправильно, но также обнаружилось, что ничего в том страшного нет, что нельзя вести машину, так как места, чтобы переночевать, несмотря на малое жилое пространство, все же хватит на двоих, и проблема, в общем, не такая уж большая…

Проснувшись утром в обнимку с Клэр, доктор Лурье сообразил, что роман его больше не виртуальный, как повисший над несуществующей пропастью мост, а вполне конкретный и по-настоящему начавшийся. Его можно потрогать рукой, погладить по волосам, прижаться к нему щекой, к любой выбранной по своему желанию смуглой точке, и измерить там же температуру. Это открытие поначалу поразило его самим фактом существования, непосредственным наличием его в окружающей привычную действительность среде, устоявшейся и необратимо затвердевшей, как высокопрочный железобетонный опорный бык. Но наиболее для Марика неприятным в его утреннем прозрении оказалось то, что Клэр в самом непосредственно женском смысле оказалась значительно привлекательней его любимой жены Ирины Леонидовны — в постели, разумеется, если называть вещи своими именами. И поскольку к этому времени список сексуальных партнерш Марка Самуиловича все еще, открываясь его одноклассницей Иркой Заблудовской, заканчивался его же аспиранткой Клэр Гарсия и в промежутке между ними раскинулась аморальная пустошь, то из двух женщин, даже если сделать скидку на память, наиболее волнительной для него получалась все-таки не Ирина.

Объясняться они с Клэр не решились, но зато точно знали оба, что сдвинулись в одном и том же направлении и что движение это вдоль получившейся линии может развиваться с произвольной скоростью, если не с ускорением. Все последующие дни они встречались ежедневно, оставаясь на ночь либо у Клэр, либо тайком от соседей у него, и мечтали, что вырвутся когда-нибудь на неделю туда, где не придется им прятаться от соседей, скрывать неуемную тягу друг к другу от университетских коллег и сдерживать взаимную страсть в самые неподходящие для этого моменты. И когда наконец такая неделя нашлась, сложилась из длинного уик-энда с праздничными днями, несмотря на экзаменационную сессию, и счастливая Клэр притащила два горящих и уже оплаченных тура в аризонский Финикс, позвонила Ирина и сообщила про Ванькину с Милочкой свадьбу, что все назначено уже и надо срочно прилетать. В первый момент Марик растерялся, но только лишь в силу одному ему известной причины. Однако Ирина Леонидовна поняла растерянность мужа по-своему, отнеся ее на счет готовящегося события в жизни их сына, и значения этому не придала. Марик и действительно сильно растерялся, но тут же привел мысли в порядок и обещал сразу же перезвонить, как только выяснит по срокам с визой.

«Господи, только бы он успел к Ваньке», — подумала Ирина.

«Господи, ну хоть бы виза эта чертова не успела из-за праздников», — подумал Марк Самуилович.