Дети вечного марта кн 2

Темнота навалилась на город внезапно. Так бывает на юге. Свет и мягкое вечернее тепло вдруг, без перехода обращаются душной ночью. Баркасы жалуются друг другу, скрипя пересохшими досками, трещит назойливая цикада, орет дурным голосом павлин...

Игорь отвлекся. Здешняя темнота происходила из-за городской скученности. Солнце уже давно покинуло узкие улочки, но если в поле пока мягко и сумеречно мерцал воздух, в городе почернело. Другого слова не скажешь. Спустилась на мир чернота. И в черноте той потерялись двое бывших рабов, один из которых вообще был тут чужаком. Хоть и прожил жизнь.

Игорь опять отвлекся. Надо было под ноги смотреть, а не мозгом думать. Тем более, мозг сильно заволокло.

Горбашка и Барнак с утра объявили отстой: погостим в городе сутки... или двое, ну, может, трое.

С чем связана задержка, от него так и не добились. Не питавший ни малейшего уважения к спутникам, Горбашка послал Игоря с его вопросами подальше, соскочил с телеги, в которой правил, свесивши ноги на сторону, и похромал в сторону городской ратуши. Минуты не прошло, как его кособокая фигура затерялась в жидкой толпе. Барнак остался при телеге. За дорогу от него наслушались баек о былых похождениях, которые перемежались бесконечной похвальбой. Правды у такого, что у змеи ног, но Игорь решил попытаться:

- Для чего нужна остановка? Слышишь?

- Слышу.

- Отвечай.

- А кто ты такой, чтобы мне приказывать? Отвечай ему! Срань дворцовая.

Тут Барнак был кругом не прав. Что сразу и уразумел. Игорь сдернул его на землю, прокатив ребрами о бортик телеги, нагнул и выкрутил руку. Не иначе, от неожиданности Барнак не проявил никакого сопротивления, а заорал только, когда рука была уже завернута за ухо.

- Отпусти!!!

- Кто тут у нас срань?

- Отпусти, я тебя в клочья порву.

- На хрена ж тогда тебя отпускать? Хочешь, добавлю? Так - лучше?

- А-а-а!

- А теперь медленно и печально повторяй: я - жаба в кедах.

- Я... жаба... в... а-а-а-а!

К концу вымученного признания Барнак посинел. Игорь его уже отпустил, а тот так и сидел на мостовой, соскребая руками пыль с брусчатки. Игорь испугался, что удавил чистюка до смерти. Оказалось - падучая. На синие губы полезла пена, глаза закатились. Барнак упал навзничь и пару раз треснулся затылком о мостовую. Игорь проявил полное равнодушие, а сердобольный Сун подложил под голову припадочного свернутую куртку. В рот затолкали черенок ложки.

Отколотило. Тело перестало дергаться, зубы разжались, зазвенела о камни, выпавшая ложка. Чистюк уснул прямо, где его ломало. Игорь вдвоем с товарищем перетащили его в телегу.

Проснулся он только к приходу Горбашки. Тот вернулся веселым. Не навеселе, а прямо задыхаясь от дурковатого смеха.

- Эге, эй! Погоняй, пердрило в перьях!

Сун в отличие от Игоря, с разборками не полез. Велели править - тряхнул вожами. Горбашка растолкал Барнака. Тот, против опасений, ничего не помнил. Главарь что-то пошептал чистюку в ухо. Оба расхохотались.

- Что вылупился? - у Горбашки дергалась щека. Зрачки светло-зеленых глаз превратились в точки.

- До завтра тут остаемся? - спросил Игорь.

- Сколько надо, столько и пробудем, - отрезал кривой чистюк. - Желтый, правь вокруг рынка. Видишь большие деревья? Давай туда.

Под старыми тополями раскорячилась такая же старая харчевня. Когда телега выкатила на утоптанный квадрат перед дверью, на порог вылилось ватага пять пьяных чистюков.

- Братва! Встречай пополнение. Ганота! Братан! Почему я тебя раньше не видел?

- Я ссать ходил. А это кто с тобой?

- Ты что, Барнака не узнал?

- Стой! - заорал вдруг плюговатый чистюк в грязной конской безрукавке. Старые штаны светились многими заплатами. На голове у него, такое впечатление, росли не волосы, а длинный седые кусты, от чего их обладатель походил на непричесанного лешего. - Ты кого с собой притащил? - ткнул он пальцем в Игоря. - Знаешь, кто это?

- Знаю, не залупайся.

- Это ты не залупайся. Говори, зачем герцогскую подтирку с собой привезли?

- Для дела! - в тон скандалисту заорал Горбашка. - Абаган тебе привет передает и пожелание, оказывать нам всяческую помощь. Щас поищу.

Горбащка влез по самый локоть за пазуху, порылся и вытянул квадратный кусок дерева. Глава местной общины чистюков взял ксиву, дернул ртом, сплюнул, но сменил гнев на милость:

- Ладно, веди... кхе... новичков в дом.

От загомонивших соратников он отмахнулся, обозвав Игоря и Суна новообращенцами.

Гульбище в харчевне шло, похоже, не первый день. Или они тут жили, вернее сказать гнездились. Столы были сдвинуты на середине комнаты кривой загогулиной. В дальних углах поверх соломы валялись тюфяки. На одном храпел здоровенный полуголый детина. На другом свернулась калачиком прикрытая собственной порванной юбкой девка. Игоря без всякой ласки толкнули в спину:

- Садись.

Ганота смахнул со стола пару мисок. На образовавшийся среди объедков островок бухнули кружку с пивом. Рядом упал кусок черного хлеба.