Дети вечного марта. Книга 2

— Что? Что ты будешь пробовать? Убить его? Не с твоими, — не обижайся, я только говорю правду, — силенками. Он уничтожил твоего отца, он, не задумываясь, сделает тоже с тобой. Даже обрадуется, появись ты в пределах досягаемости.

— Я не понимаю, отчего Солар не ходит между людьми? — осторожно, чтобы опять не погнали, спросил кот.

Этот вопрос занимал его уже давно. Нужна, допустим, Несусвету энергия, так и пошел бы в люди. Раззадорь толпу фокусами, заставь хоть на миг себе поверить, сила попрет — лопатой греби.

— Что мешает Солару, устроить забег по герцогству? Глядишь, насосался бы уже и улетел к лешачьей матери.

Дион хохотал громко, ему скрипучее вторил Мараведиш:

— В мире не может быть полного совершенства, мальчик, — прошипел старый змей. — Не бы-ва-ет! Отсутствует, как возможная причина гибели вселенной. Одна личность не может сосредоточить в себе все нужные ей, — по ее мнению, — качества. Случись такое, мир закуклился бы вокруг этой личности, и впал в латентное состояние. Тот, кто придумал вселенные, — Высший Разум, Логос, — это предусмотрел. Видишь ли, Александр, вслед за незваным появлением Солара у человека начинаются совершенно непредвиденные реакции организма. На самом примитивном уровне — неприязнь, бывает и до потери сознания. Но чаше — спазмы в животе и, простите, понос.

Чтобы отъем энергии прошел более или менее плодотворно, человек сам должен прийти к Солару; сам захотеть, чтобы его высосали. Таких еще очень мало, но сделай жизнь людей невыносимой, и они потянутся хоть к Солару, хоть к жабе лесной, лишь бы видеть свет в конце тоннеля. А если света нет, они его себе придумают. Такова сущность детей обезьяны.

— Что им обещает Светонос мы, можем только догадываться, — вставил Дион.

— А есть возможность узнать?

— Есть, но она таит двоякую опасность. Первое — можно не выбраться из ловушки, которую Солар насторожил, возле своего логова. Второе — Солар пока не знает, точно ли жив. У нас с ним как-то произошла стычка. Мне пришлось спешно уносить ноги, а потом тайно возвращаться. Но Светонос, повторюсь, тоже ограничен в информации. Явись к ему я — все старания насмарку. А мы тут так хорошо замаскировались. Вроде живет в гольцах полубезумный старик, а при нем ручной зверек. Какой — никто не знает.

— А если попробовать мне? Ну… проникнуть в логовище Светоноса?

— Нет! — резко отказался Дион. — Я не позволю тебе рисковать

— Я тоже считаю это преждевременным, — прошипел едва слышно змей. — Учись пока.

Саня своего добился. Дион, с молчаливого согласия Мараведиша согласился, отправить его в логово Солара.

— Ты думаешь, туда ножками придется топать? Нет, мальчик. Просто закрой глаза и доверься мне.

Это как раз и оказалось самым трудным — довериться человеку. К тому времени Саня перестал даже в мыслях называть Диона богом. Он и Солар были магами, сумевшими подняться над примитивной ворожбой и фокусами. Они умели манипулировать энергией и потоками или полотнами, как называл их Дион, ментала. В сущности — те же фокусы, только для посвященных. Что касается самого понятия Бог, Дион и Мараведишь старались вообще не говорить на эту тему. Но даже из их умолчаний Саня понял, что Высшая Сила существует. Она не вхожа в повседневную жизнь. Но Она определяет основные постулаты мироздания.

Именно она делит все на белое и черное — добро и зло. Можно сколько угодно извращать понятия, можно заморочить целое поколение, если ни целую цивилизацию. Зло останется злом.

И человек и аллари, каждый по-своему объяснили это коту и закрыли тему. Все остальные разговоры были о насущном.

— Ты готов? — спросил Дион.

— Да.

Саня устроился на широкой лежанке в своей комнате. Дион до самого носа закрыл его одеялом. Саня уркнул, вроде того, что жарко. Дион велел из-под одеяла не вылезать.

— Замри. Там может стать очень холодно. Путешествует в астрале мозг, а умирает на земле — тело. Как то ни странно, но одеяло сбережет необходимый минимум тепла. Лежи и представляй себе пустоту. Слушай меня. Я укажу направление.

Сначала было жарко и смешно. Саня никак не мог сосредоточиться. Потом он вспомнил, как легко сам уходил в транс. Стоило, сильно захотеть, и перед внутренним взором вставали картинки будущего. В первый раз он заглянул наперед еще в Камишере. Так потом и повелось. Единственно: он мог легко мог уйти в поиск, если знал направление.

Голос Диона повел тихий навязчивый речитатив. Надо было поверить ему. Подсознательно Саня не был готов раскрыться перед человеком.

— Мамка а зачем Бог?

— Чтобы людям было кому пожаловаться.

— Жалуются только дети.

— Нет, сыночка, взрослым тоже надобно иметь, кому излить боль. Много больше чем детям.

В серой пустоте проступила дорога, загибающаяся вокруг одиноко стоявшей конической горы. Вместе они напоминали морскую раковину.

Гигантская улитка загородила полнеба. По серпантину тянулась цепочка людей: черные или темно серые хламиды, изредка — яркий плащ. Колонна напоминала самоцветные бусы, в которые мастер снизал гематит и самоцветы.