Дети вечного марта

Пенек неожиданно оказался столь высок, что пришлось опускаться на четвереньки, потом искать ногами опору внизу. Пока он корячился, стражники отошли к девочке. Она так и сидела в уголке между заборами. Защитники обсуждали с вновь прибывшими ситуацию:

— Теперь придется ее в комендатуру вести, - сказал тот, который ткнул копьем Ганоту.

— Давай, скажем, что убежала, - предложил его напарник.

— Вы чего там договариваетесь? - потребовал начальник другой группы.

— Понимаешь, господин Маш, в нашей слободе все, почитай, пуховых коз держат…

— А…

— Нам без нелюдя не обойтись. Уйдет она, козы болеть начнут. По миру народ пойдет. И так смотри, что делается: который год то неурожай, то хворь какая к скотине привяжется… позволь, оставить девчонку в слободе? Мы ее спрячем.

— Понимаю, но помочь ни чем не могу. Сам подумай: чистюков вы погнали, завтра они проспятся и пойдут в мэрию с жалобой. Как ни крути, из-за нелюдя люди пострадали. Лукис у них такой, поганец, въедливый - до начальника гарнизона дойдет. А тому тоже деваться некуда. Падет на него подозрение в укрывательстве, в миг с должности попрут. Желающих в начальниках ходить сколько хошь. А про вас и говорить нечего. Даже если козу по всей форме сдадите коменданту, можете по выговору схлопотать. Сам понимаешь, времена…

— Да, времена.

До рассвета Игорь бродил по черным улочкам; несколько раз набредал на занятые любовью парочки, один парень за ним погнался, но Игорь убежал. Город сошел с ума. На перекрестках тлели кучи углей. Торговали лавочки и шинки. Он за версту обходил агрессивные пьяные компании. Изредка попадались стражники, их он тоже обходил. Возвращаться в харчевню к новым товарищам не хотелось. Хотя, там, наверное, уже все спали.

В сторону харчевни он двинулся, когда забрезжило, стараясь миновать высокие тополя стороной. Труп женщины, наверное, так и валялся за лавкой. Никто на утро не кинется искать бродяжку. Жила - сгинула.

Если его прибьют подозрительные чистюки, тоже, поди, никто не чухнется. Разве, герцог. Но ему в кровавой каше, которую сам и заварил, нипочем не найти занятного чужака, прослужившего во дворце без малого двадцать лет.

Только дойдя до порога, Игорь спохватился: Сун как исчез в самом начале гульбища, так до сих пор и не показывался. Его определенно не было среди загонщиков девочки козы.

Харчевня свинцово спала. Ганота раскинулся на весь угол. В другом, на куче тряпок, почивал Лукис. Остальные чистюки пристроились кто, где. Игорь не досчитался Горбашки. Но тот мог уйти к старой подруге в город, или подхватить среди угарного праздника новую.

Скудный остаток ночи Игорь перемучился, сидя на полу у двери. Тут подтягивало сквозняком и не так воняло. Спиной привалился к стене. Глаза закрылись сами. Пару раз он просыпался, начиная заваливаться. Трепыхнувшись третий раз, плюнул на грязь и свернулся клубком - единственно - пристроив голову подальше от двери, чтобы не затоптали.

Но поспать почти не удалось. Сначала его пихнули, потом и вовсе огрели. Игорь со стоном начал распрямляться.

— Быстрее! - тряхнул за плечо Барнак.

Веки отекли и разлеплялись с трудом. Харчевня продолжала почивать. Храпели. Только Барнак был бодр и полностью одет. Они же собирались задержаться в городе, - подумал Игорь, и получил пинка за нерасторопность. Он хотел, как давеча, скрутить Барнака, но тот выскочил на улицу. Игорь поплелся следом.

Посередине двора стояла запряженная бричка. На козлах сидел Сун. В телеге, на объемистом коробе примостился Горбашка. Барнак прыгнул к нему и толкнул Суна в спину - погоняй. Лошадь взяла с места рысью. Игорю пришлось догонять и запрыгивать на ходу желудок противно всхлипывал и екал. Сун торчал на облучке сутулым изваянием. Горбашка коротко лаял команды. Барнак развалился на полкошевы. Игорю остался небольшой пятачок в дальнем углу. На ухабах сильно подбрасывало.

— Это тебе не во дворце! - довольно заявил, ковыряющий в зубах щепкой, Барнак. - Побейся-ка с нами, поймешь, по чем она - народная доля.

Еще один чаятель, блин, народный, - чуть не плюнул Игорь, но сдержался. В воздухе витало что-то нехорошее. Проще всего было соотнести их поспешный отъезд с трупом бродяжки. Не хотят господа Мецкие чистюки бытии причастны к групповому надругательству и убийству, вот и сбежали. Но в многозначительном молчании Горбашки, в нервной веселости Барнака, в каменной спине Суна было еще что-то.

— Куда едем? - прямо спросил Игорь у старшего надсмотрщика.

— Куда надо, - выплюнул Горбашка.

— На границу, господин начальник, - пропел Барнак. - Не забыл? У нас задание главного чистюка герцогства, отца нашего Абагана. Умрем, но сделаем! А? - Он ткнул щепкой Игорю ногу. - Говори, сделаем?

— Отстань. Чем вы меня вчера напоили?

— Понравилось? - засмеялся Барнак.

— Нет.

— Это ты сейчас так говоришь, а когда вчера бабу с нами в очередь пежил, нравилось. Я видел, чуть весь в нее не влез.

— Наркотик? - вспомнил Игорь нужное слово.

— Что?!

— Ладно, тебе не понять…

— В рыло хочешь? Горбан, он в рыло хочет!

— Остынь, - приказал Горбашка. - Скоро граница. Надо сначала переправиться, а потом…