Дети вечного марта

— То, что мы с тобой тоже уже знаем. Крен, герцог Арий - бестер - сын человека и двуполого аксолотля. Арпу рассказал об этом старик, живущий высоко в северных гольцах. Конь говорил, что тот промышлял колдовством. К нему иногда приходили люди… не важно. Старик еще что-то знал о герцоге, но Арпу говорить не стал…

Волки подобрались совсем близко. Пара серых пошла в обход поляны. Они могли вот-вот нарваться на Игоря.

— Позови человека, - велел Эд, - иначе его загрызут. За мной пришли родичи.

Кричать не пришлось, встревоженный Игорь выскочил из кустов сам.

— Иди к нам, - позвал Эд. - Тут тебя не тронут.

— Волки! - Не слушая его, крикнул человек.

— Это мои братья, - тихо отозвался Эд.

Игорь встал плечом к плечу с Санькой. Из темноты вышел матерый волчище, обогнул стоявших, подошел к Эду, обнюхал и лег справа, слева опустилась на траву светлоподпалая волчица. Они застыли, похожие в полутьме на двух сфинксов. Стая кружила по поляне, далеко обходя чадящий костер. Игорь дико озирался. Саня смотрел только на Эда.

— Мы с Арпом решили выбраться из Сарагона, спустившись со стены по веревке. Уже все было готово, когда за нами увязался мальчишка из рода собаки, тоже студент. Не родственник. Я даже не знал их семью. Разве - отец. Парень сильно просился, и мы решили взять его с собой. Сначала все шло по плану. Только щенок подвернул ногу. Потом…

Как оказалось, Крен приготовил для нас особый сюрприз. Его люди привезли, похищенную несколько лет назад жену Арпа, и начали истязать. Мы кинулись в ту сторону. По дороге, Арп крикнул мне, чтобы я уходил. Я побежал искать повозки Шака и нарвался в темноте на егерей. Лес был ими просто нашпигован. Оружия никакого. Пришлось драться голыми руками.

Когда в лесу вспыхнул пожар, я почувствовал, что ни Арпа, ни Кары нет в живых.

Мне повезло. Прямо на меня вышел Шак. Не он бы, праздновать бы Крену двойную победу. Вдвоем мы смогли отбиться, но меня ранили. Конь взвалил меня на закорки и побежал к своим кибиткам. Не тут-то было. Дорога оказалась отрезана. Нас окружали. Шак метался по лесу со мной на плечах. Нам удалось выйти из окружения, главным образом по тому, что Крен нашел обгорелый труп несчастного щенка, решил, что это я и снял осаду. Егерям был дан отбой.

Мы потом долго отлеживались в какой-то норе. Шак уходил только однажды, а, вернувшись, сказал, что его товарищи арлекины живы и вне опасности.

Но главное не это…

— Что? - спросил Саня.

— Главное - ты. Похищенная львица Рада была беременна. Я не знаю, как ей удалось спастись. Судя по тому, что корзина с тобой приплыла из Дебрей, Рада прошла Границу… Я не о том…

Эду стало, заметно, тяжело говорить. Во рту пересохло. Санька наклонился, поднес к губам друга половинку ореховой скорлупы с остатками воды. Серый охранник заворчал. Эд сделал несколько глотков и прошептал, уже едва слышно:

— Я шел в столицу, убить герцога. То, что ты к нам прибился, показалось мне знамением. Пращуры послали живой талисман. Львы… вы приносите удачу. Пелинор тоже это понял… по тому и обхаживал. Вы способны менять ход событий. Санька… Александр Лев… ты - последний. Теперь только ты сможешь остановить Ария. Иди в северные гольцы, найди там… старика… он знает что-то важное…

Лежавший одесную Эда, волк заворчал, вскинулась волчица. Саня отступил. Лицо собаки светилось в темноте белым пятном. Речь прервалась. Эдвард Дайрен младший сын герцога и законный наследник престола потерял сознание. Наверное, стоило дождаться, когда он придет в себя, - если придет, - и расспросить подробнее, но Саня пошел с поляны. Последние минуты Эда должны пройти в мире. Он и так отдал все силы, чтобы просветить глупого кота.

Котейка… плутал по земле, работал, сражался, любил… знал себя парнем без затей. Только книжки мешали, - мреяло в голове. Еще - подначки злоехидного собаки и понукания коня по имени Шак, которого люди прозвали Апостолом. Еще - долгие взгляды некрасивой птицы - другой такой нет и не будет. Еще ласковое тело дриады, любившей всех…

Никого не осталось. Только чужой человек поспешает, боясь отстать в ночном лесу от кота. Как эхо. От всех осталось одно блеклое эхо. Александр Лев… Санька! Пусть бы все так и оставалось. Он бы таскал короба, ругался с собакой, отводил глаза по вечерам от Цыпы и валялся в сене с Фасолькой. Почему он все время теряет самое дорогое? Был дом в Камишере…

Мамка, а для чего звезды? Чтобы люди находили дорогу. А для чего дороги? Чтобы люди не потеряли друг друга…

Была лунная дорожка, на которой он поймал холодную верткую Лильку и впервые понял, что такое женщина.

Ничего не осталось. Темный чужой лес под ногами, чужой человек за спиной, да сиплый вой умирающего собаки: ты последний! Только ты сможешь остановить…

Санька запнулся о пенек, чуть не упал, перепрыгнул, вернулся и сел, обхватив голову руками. Человек нерешительно топтался поодаль.

Пусть там стоит. Ни к чему ему видеть, как плачет Александр Лев - последний.