Дети Вечности

– О черт! – Грехов прыгнул к двери прямо из кресла, исчез в коридоре. Еще раз дернулся пол, глухой удар прилетел из недр дома, зазвенели металлические листы, и все стихло. Ратибор почувствовал на спине тяжелый взгляд, обмер и оглянулся. На него «смотрел» чужанин, вылезший из лаборатории: двухметровая угластая черная глыба в дырчатой золотой броне. «Кожа» чужанина поражала текучестью: она вскипала мелкими кристалликами, пенилась, играла рябью, дрожала и дышала, словно роид и в самом деле был живым существом.

– Привет, – сказал Ратибор первое, что пришло в голову.

Чужанин молча проследовал мимо с характерным тумм-тумм-тумм, от которого сотрясался пол дома, хотя ног у него, подобных человеческим, не было и быть не могло; скрылся в коридоре. Через секунду оттуда выглянул озабоченный Грехов.

– Извини, я тороплюсь, договорим в другой раз. – Исчез.

Не теряя самообладания, хотя и на ослабевших ногах, Ратибор добрался до метро – в коридоре никого, будто и не было жутковатого гостя, – и автоматически набрал код управления. Предупреждение Забавы снова всплыло в памяти, и теперь оно не казалось абстрактным, за ним стоял скрупулезный анализ деяний проконсула, помноженный на интуицию и недюжинный дар предвидения. Грехов не уклонялся от ответов на вопросы Ратибора, но сумел ни на один не ответить прямо и с полной искренностью. Он ни с кем не хотел делиться своими замыслами, планами, переживаниями, отношением к происходящему, как бы отделяя себя невидимой стеной от остальных людей, и встречающихся с ним не мог не настораживать этот очевидный факт. Не верить ему было нельзя, верить – трудно.

Из головы не шла фраза Габриэля: «Судьба Конструктора решается на Земле», и, раздумывая над ней, Ратибор добрел до отдела, размышляя над тем, что ему следует делать дальше, кому предложить помощь, Железовскому или Юнусову. Раздражало собственное бессилие: Ратибор не знал, кому и как передать появившуюся информацию, чтобы ему, а вместе с ним и Грехову поверили, кому предложить невероятно трудную миссию – объяснить всему человечеству, что такое милосердие.

– Берестова вызывает председатель СЭКОНа, – включился наушник рации, когда Ратибор уже входил в зал оперативного дежурства, погруженный в полутьму; навстречу из кресла встал дежурный – фантом, конечно, видеопризрак несуществующего человека, один из образов инка для визуальной связи с абонентами.

– Вы слышали? – спросил он вслух, не удивляясь появлению клиента в зале, куда обычно заглядывали только стажеры и работники технического контроля.

– Передайте ей, что все нормально, – сказал Ратибор, глядя на центральный виом с крестом визира по центру, в растворе которого светилась громада Конструктора. Он вдруг понял, что ему не хватает Железовского, его совета, его пугающих непосвященных неподвижности и спокойствия, его гулкого баса.

– Передал. – Дежурный внимательно смотрел на Берестова, ожидая его слов, не выказывая признаков нетерпения. Точно такие же молодые люди, как две капли воды похожие на этого, разговаривали сейчас с десятками других абонентов, всецело находясь в их власти, создавая видимость общения один на один.

– Вы хотели включить интегральную связь? [39]

– Я передумал. – Ратибор отступил, с облегчением представив, как на его речь прореагировал бы Железовский, и тут до него дошло. – А откуда вы знаете?!

– Председатель СЭКОНа предвидела ваше желание и рекомендовала не спешить с «проповедью».

– Она так и сказала – «проповедью»?

– Да.

Ратибор усмехнулся.

– Спасибо. До связи, коллега.

– Минуту. – Дежурный вернулся в кресло. – Передается чрезвычайное сообщение.

Изображение Конструктора в виоме исчезло, на его месте возник зал центра ГО на Земле с двумя десятками координаторов, выглядывающих из оперативных коконов управления, как улитки из раковин.

– Внимание! – раздался в зале голос главного оператора смены: им был один из секретарей ВКС. – Только что перехвачена прямая передача чужан. Включаю запись.

В зале прозвучали скрип, шипение и длинное затухающее бульканье, сквозь которое прорезался нечеловеческий, гортанный, с непередаваемо свистящим тембром голос:

– Передавание предупреждение… попытка Сеятели вы называние серые призраки… лечение Конструктор неудачен много… сожаление мы неудачен тоже… прямо нет выход… лечение добрость… Только добрость и желательность… любой ход иначе – катастрофа будущность… мы пришедшие ваш мир задолго вперед Конструктор но трудность познание ваш мир вследствие много очень много потерь… трудность выход из-под горизонта делание невозможность сотрудничать важность… мы заявление: люди будьте добрость! И милосердство. Сильность есть добрость – данное истинность всегда! Мы предупреждение: невозможность отражение Конструктор – эта катастрофа масштабность Галактики! Уничтожность средств разрушения люди – разумная жестокость мы… относительность люди… Повторяем: люди будьте милосердство!

Шорох, скрип, серия свистов, тишина.

Люди в зале зашевелились, и тут же изображение зала пропало. В глубине виома разгорелась «авоська» Конструктора.

– Конец передачи, – сказал дежурный, оборачиваясь.