Дети века

Семейство панны Флоры до такой степени не ожидало этого события, которого оно так счастливо избегало несколько раз, что не хотело сразу поверить замужеству. Но письмо пани Скальской вывело его из сомнения и повергло в глубокую печаль.

Как предполагали владельцы Волчьего Брода перед свадьбой, так и сбылось: через несколько дней новобрачные выехали в Варшаву, а оттуда через Вену, Триест, Падую и Милан во Флоренцию. Им сопутствовала панна Тереза, которая должна была в капище искусств дополнить свое артистическое образование.

Пан Рожер прежде отъезда из родного города имел удовольствие видеть обеспеченной участь сестры, которая принудила нерешительного доктора Вальтера к ускорению свадьбы. Так как она была в трауре, то дело обошлось без всякой церемонии. Пани Вальтер также располагала, оставив на хозяйстве мать, отправиться по Европе, но доктор, которого весьма нужные дела призывали в Варшаву, воспротивился этому и принужден был отсрочить поездку. Хорошенькая Идалия, надеявшаяся найти в нем после свадьбы покорного и даже предупредительного мужа, не могла ничего с ним поделать, невзирая на сцены, слезы и ласки. Он был упрям и холоден. Оставив разгневанную жену в городке с матерью, он вскоре по каким-то таинственным делам выехал в Варшаву.

В городке мало произошло перемен, но и здесь зубы времени, коса, пальцы его и вообще весь арсенал орудий, какие привыкло оно употреблять для перемены декораций, дали себя почувствовать.

Неосновательно подозревали доктора Милиуса, что будто бы по его старанию архитектор Шурма получил весьма выгодное место на другом конце края; кажется, это случилось само по себе, вследствие поданной просьбы о перемещении. Весело объявил Шурма об этом панне Аполлонии, которая дня два потом прохворала и не могла с ним попрощаться.

Милиус навещал ее и ревностно заботился о ее здоровье; болезнь, однако же, хотя по виду и незначительная, надолго оставила следы по себе. Панна Аполлония изменилась, побледнела, загрустила, начала кашлять, и не могла уже возвратить ни прежней веселости, ни прежней свежести.

Шурма уехал так поспешно и так невежливо, что с немногими попрощался в городе. Но видно было, как оживила его и эта поездка, и надежда на будущее. Вследствие случившихся перемен несчастнее всех был добряк доктор Милиус. После изгнания Валека Лузинского жизнь его уже была подломлена, характер стал угрюмее, а время усилило еще его грусть и сожаление. Не осталось никого из прежних знакомых, кому он давал наставления и кому посвящал себя. Городок почти опустел. Вальтер, с которым он сблизился, выехал, в аптеке остались только упреки и слезы. Идалию невозможно было ни уговорить, ни утешить. По отъезде Вальтера она проклинала его, грозя отмстить в будущем.

Не было у нее никого, с кем она могла бы разделить горе, потому часто она приглашала Милиуса на разговор; но беседа их оканчивалась постоянно тем, что доктор повторял ей:

— Вы сами этого хотели — ну и терпите.

— Но я ему покажу, что не позволю себя обидеть таким образом, и что будет по-моему!

— Увидим, — говорил доктор.

— Не верите?

— Не знаю.

— Убедитесь!

Доктор уходил молча, молодая супруга ворчала; на другой день повторялось то же самое.

Валек Лузинский недостойным своим поведением, может быть, невольно способствовал развязке судьбы пани Поз, которая сильно заболела в первое время после его измены.

Доктор Милиус, кроме пилюль, натираний и разных лекарств, посоветовал ей утром рано совершать гигиенические прогулки в саду, смежном с гостиницей. Сад этот отделялся лишь прозрачным плетнем от огорода, принадлежавшего кондитерской Горцони. Случилось чрезвычайно странное обстоятельство: в те самые часы, когда прогуливалась вдова, Горцони привык, по другую сторону плетня, выбирать овощи и зелень. Но так как между гостиницей и кондитерской велась война Монтекки и Капулетти, то сперва вдова убегала, а Горцони нахмуривался. По какому-то случаю врагам пришлось обменяться несколькими словами, потом они заключили перемирие, начали сухо приветствовать друг друга, а потом между ними завязывались и продолжительные разговоры. Горцони научился, опершись на плетень, развлекать пани Поз, которая утренние гигиенические прогулки начала возобновлять по вечерам, с целью скорее восстановить здоровье. Злые языки утверждали, что однажды Горцони, в пылу какого-то рассказа, пришел в такой восторг, что перескочил через плетень, а потом пил кофе в комнате у пани Поз. Желая положить конец сплетням, обратились к ксендзу-викарию, и Джульетта вышла замуж за Ромео, а гостиница "Розы" органически присоединилась к кондитерской, так что оба эти благотворительные заведения слились воедино.

Приказчик гостиницы, ожидавший, по-видимому, другой развязки, отошел и уехал в Варшаву, где при помощи приятелей основал в малых размерах заведение, подобное тому, в каком служил с таким достоинством.