Дети Великого Шторма. Трилогия

Наутро рядом с «Невестой ветра» покачивалась на волнах симпатичная лодка, белая как снег. Места в ней с лихвой хватало для десятерых, и Эрдан увидел в глазах Умберто надежду, которая, впрочем, быстро погасла. Крейн принял решение: в маленькое путешествие отправлялись он сам, целительница, корабел и трое матросов.

Ах, да – еще ларим.

– Умберто, ты остаешься на борту вместо меня, – сказал капитан, и молодой моряк кивнул, не скрывая досады. – Джа-Джинни… Если возникнет необходимость, тебе будет проще отыскать нас, поэтому я бы предпочел, чтобы ты остался.

– Я сам хотел об этом попросить, – крылан склонил голову без тени недовольства. – В густом лесу я был бы обузой.

Магус продолжил наставления. По мере того как он говорил, лица желавших отплыть вместе с ним, чтобы полюбоваться красотами южных земель, постепенно светлели: капитан разрешил в свое отсутствие посетить другие острова, поменьше и расположенные гораздо ближе к месту стоянки «Невесты ветра». Это обещало оставшимся на борту хоть какое-то развлечение, и они немного повеселели.

«А что же ожидает нас?» – спросил себя мастер-корабел и не смог ответить. Острова были так прекрасны с виду, что думать об опасности не хотелось, но разве красота не оборачивается часто своей полной противоположностью?..

Они перешли на лодку, куда уже погрузили все необходимое. Эсме всячески старалась не показывать своего волнения, и получалось у нее не так уж плохо. Предстоящее приключение заставило целительницу позабыть о грустных мыслях, что красноречиво отражалось на ее лице еще вчера, – теперь она улыбалась и смотрела вперед с надеждой.

Крейн оглядел свою маленькую команду и улыбнулся.

Борт «Невесты ветра» начал отдаляться.

Лодка тихо плыла сквозь рассветный туман, пока что не успевший рассеяться. Крейн сидел на носу и выглядел погруженным в себя; остальные тоже молчали, словно зачарованные вглядываясь в туман, и Эрдан все больше убеждался, что эти места источают неуловимую магию, которая превратила обычные острова в волшебное царство. Ему довелось повидать немало далеких и странных земель, но нечто необъяснимое сейчас витало в воздухе, вызывая одновременно тревогу и восторг.

Вода за бортом была прозрачней слезы; обманчиво близкое дно покрывали заросли чего-то, отдаленно напоминавшего траву. По поверхности голубовато-зеленого подводного луга то и дело пробегали волны – точь-в-точь как это происходило бы на обычном лугу в ветреную погоду. Стайки серебристых рыбок сновали меж гибкими стеблями, а один раз Эрдан даже успел увидеть, как что-то большое и длинное выскользнуло из зарослей и скрылось в глубине.

– Здесь очень много жизненной силы, – проговорила Эсме, нарушив тишину. Корабел заметил, что целительница сидит, неестественно выпрямив спину и закрыв глаза, – не то прислушивается к чему-то, не то просто боится. – Такое странное ощущение…

– Что ты чувствуешь? – спросил он.

– Даже не знаю, как объяснить… – Девушка улыбнулась и немного расслабилась. Ларим, до этого смирно сидевший у нее на коленях, вдруг заурчал и начал ластиться, подсовывая голову под руку хозяйки. – Представьте себе, что от каждого живого существа исходит свет, – так вот, здесь его столько, что можно и ослепнуть. Здесь бурлит жизнь… – Она на мгновение помрачнела. – И смерть…

– Таков закон, – сказал Кристобаль, прежде чем Эрдан успел вымолвить хоть слово. – Творение и разрушение уравновешивают друг друга, иначе мир бы просто лопнул от переизбытка жизни. Знаешь, я в последнее время часто думаю вот о чем: раз уж тебе как целительнице дана немалая сила, кто же должен быть твоей противоположностью?

Эсме по-прежнему сидела с закрытыми глазами, как будто спала, безотчетно почесывая Сокровище за ушами.

– Разве вы все, наделенные даром разрушать, не противостоите целителям? – спросила она ровным голосом. – И, в конце концов, не все в мире обязательно должно иметь свою противоположность.

– Возможно, ты права, – пробормотал магус. – Лучше бы оно и в самом деле было так.

Матросы с интересом прислушивались к их разговору. Эрдан подумал, что Кристобаль взял с собой хороших людей – спокойных, понятливых, – но мысль, что Умберто очень рассердился на капитана, не оставляла его. Нечто неправильное было в этом, нечто тревожное. Он боялся, что Кристобаль не почувствует опасности вовремя, а потом уже будет слишком поздно.

– Капитан! – Эсме снова нарушила молчание. – Отчего я чувствую на борту не шесть живых сердец, а семь? Не считая Сокровища, конечно.

Эрдан обомлел.

– Потому что седьмое спряталось, – спокойно ответил магус. – Оно то колотится от страха, то почти замирает. Но остановиться-то совсем не может. Я прав, Кузнечик? Вылезай, шебаршила.

На корме, среди ящиков с поклажей, что-то завозилось, и спустя недолгое время их взорам предстал юнга – взъерошенный, смущенный, но с упрямым блеском в глазах.

– Можете бросить меня за борт, капитан! – дерзко сказал он хриплым голосом. – Но я не жалею о том, что сделал!