Дети Великого Шторма. Трилогия

– Скажите мне теперь, не нарушал ли кто второй запрет?

– Нет! – сказали небесные дети, и помрачнел Капитан Ворон словно туча: видел он, как летают по небу те, кто совсем недавно ползал по земле, точно черви.

– Хорошо же! – сказал он. – Значит, люди научились летать сами, и поэтому увидят они самые большие крылья из всех, что есть у нас».

– Ты веришь, что магусы когда-то умели летать?

– Я… – Фаби растерялась. Принцесса пытливо вглядывалась в лицо спутницы, ожидая ответа. – Я знаю, что «Утренняя звезда» пролетела сквозь Вечную ночь – ведь как иначе наши предки оказались в этом мире? Но… нет, я думаю, это какая-то метафора. Из разумных существ летать умеют только крыланы, да и те, похоже, исчезли навсегда.

– Метафора… – пробормотала Ризель, качая головой. – Читай дальше. Сейчас будет еще одна… метафора.

«Когда понял Капитан, что третий запрет тоже оказался нарушен, потому что видели и знали дети земные то, чего не должны были видеть и знать, сказал он так:

– Если тот, кто сделал это, не признается сейчас, то одарим мы землю эту последними дарами, а потом улетим домой.

Встал тогда хранитель огня, Пламеннокрылый Феникс, промолвил:

– Я дал людям огонь.

Сказал он:

– Я подарил им крылья.

Были его последние слова такими:

– Я научил людей видеть сокрытое.

Тогда Капитан попросил у магусов, детей небесных, семь дней на размышления, но раздумывал он в семь раз дольше, потому что слишком тяжелое решение должен был принять. Вернувшись к народу своему, сказал он Фениксу так:

– Пусть возьмет огонь тот, кто придет сменить тебя. Сам же ты получишь пламя, и крылья, и море – и покинешь нас навеки.

Промолвила тогда Эльга-Заступница:

– Прости его, Мудрейший! Что сделано, того не воротишь. Видишь, „Утренняя Звезда“ сияет на небе, как раньше, – значит, предсказание Буревестника не сбылось. Пусть останется с нами тот, в чьем сердце вечно живет огонь далеких звезд, – ведь без него мы не сумеем пролететь сквозь Вечную ночь!

Но непреклонен был Капитан Ворон. И произнес он слова холоднее льда и тяжелее камня:

– Как можем мы ожидать, что земные дети будут уважать нас и бояться, если слово магуса стало легче птичьего пера? Три запрета были нарушены, и три наказания понесет отступник.

Стоило ему сказать это, как раздался гром и от множества молний закипел бескрайний океан. Когда утихла страшная буря, увидели магусы, что нет больше „Утренней Звезды“.

Так сбылось предсказание Буревестника, после чего ушел Ворон Дорогой печали. Так осиротели небесные дети, лишившись родного дома, который остался по другую сторону Вечной ночи».

Фаби положила исписанный листок обратно на стол и обняла себя за плечи, пытаясь унять сильную дрожь. Или, быть может, это Облачная цитадель вокруг нее зашаталась и задрожала, словно дерево на ветру?