Дети Великого Шторма. Трилогия

Теперь Эсме стояла не перед ним и слева, а рядом и справа, и схожим образом переместились все прочие люди и нелюди на палубе. Сандер ни разу в жизни не видел себя в зеркале высотой в полный рост, поэтому человека прямо перед собой узнал не сразу. Долговязый, нескладный, с глазами навыкате и в целом некрасивым лицом. С черными волосами, кое-где поредевшими, словно их поела моль. Со странными бледно-розовыми шрамами на лбу и висках, напоминающими чешую…

Сообразив, что этот незнакомец – несомненно, человек, с виду нетронутый морской болезнью, – он и есть, Сандер зажмурился, и у него наконец-то закружилась голова.

– Извини, но иначе ты бы мне не поверил, – сказал Фейра, не вкладывая особых чувств в первое слово. – Ты придешь в дом Рейнена этим вечером, отказ не принимается. И знай, что, хотя Эсме и сказала про «празднество», на самом деле мы просто посидим за одним столом и поужинаем – мы все, кто заслужил отдых после этого нелегкого дня. Посторонних там не будет. Я, Эсме, ты… Тако, если слышишь, если вода до тебя это донесет – ты тоже приглашен, старый кракен!.. Ну и, разумеется, хозяева дома – Рейнен и Айлантри.

Сандер посмотрел на молодого ворона, который до сих пор не проронил ни слова. Юноша не заметил взгляда – его очки выглядывали из нагрудного кармана сюртука, и без них узкое лицо Айлантри, наделенное почти женственной красотой, приобрело странное, отсутствующее выражение, а глаза как будто затуманились. Он, как теперь заметил Сандер, пошатывался от усталости.

– Ладно, – сказал матрос-музыкант, решив, что этот непростой разговор лучше завершить поскорее. – Я приду, если только смогу как-то… – Он окинул себя взглядом – свою одежду, больше похожую на лохмотья, свои темные от въевшейся грязи руки и босые ноги. – …Привести себя в порядок. Как ни крути, дом старейшины воронов – это не какой-нибудь портовый кабак в провинциальном городишке.

Айлантри моргнул и перевел на него рассеянный взгляд.

– Это можно устроить, – сказал молодой ворон тихим шелестящим голосом, и на миг у Сандера возникло отчетливое ощущение, что он видит перед собой утопающего, который с радостью ухватился за брошенную с борта веревку.

Примерно через два часа он сидел, умытый, причесанный и в новой одежде, простой и добротной, в кресле у холодного камина в большой и красиво обставленной, но довольно темной комнате, спрашивая себя, не стоило ли проявить характер и воспротивиться капитану с его не то просьбой, не то завуалированным приказом. Поодаль две служанки заканчивали накрывать на стол; Эсме и Фейра о чем-то разговаривали на балконе, и до него доносилось только невнятное бормотание, а старейшину и его секретаря пока что не было видно. Сандер уже успел с горечью подумать, что окажется на этом «празднестве» единственным посторонним, не знакомым с хозяином дома, как вдруг со стороны коридора раздались звуки, свидетельствующие о прибытии нового гостя, – стук дверей, голоса, шаги, – и вскоре в гостиную вошел Тако, как и прежде, в наряде утопленника.

Матрос-музыкант заметил еще в Огами, что время от времени старый рыбак делает очень неловкие движения, как будто для того, чтобы вспомнить, как пользоваться обычными человеческими руками и ногами, ему требуется чуточку больше времени. Особенно трудно очарованному морем давалась ходьба. Сейчас все выглядело значительно лучше – практика пошла Тако на пользу, – и все же Сандер так и не получил ответа на главный вопрос, который возник у него сразу, как только истинная суть старого рыбака сделалась очевидной.

Да чего уж там – этот вопрос мучил его еще в Талассе…

«Как же ты до сих пор не ушел в море?»

– А-ах… – проговорил Тако, остановившись на пороге и оглядывая просторную комнату с гобеленами и деревянными панелями на стенах, дубовым столом, мягкими креслами и уютными свечами в канделябрах. – Как давно я не бывал в таких местах…

Услышав его голос, Кристобаль Фейра вернулся с балкона в гостиную и остановился, сделав всего-то пару шагов. Феникс тоже переоделся, воспользовавшись щедростью хозяина дома: он, почти как в Облачном городе, был с ног до головы в черном, и единственным пятном цвета в его наряде стал изумрудно-зеленый шейный платок. За спиной капитана мелькнула Эсме в изысканном платье цвета красного вина.

Феникс и очарованный морем замерли по разные стороны комнаты, глядя друг на друга.

– Ну… – наконец проговорил Тако, первым нарушая молчание. – Ты вырос, мальчик мой.

– Вообще-то нет, – мягко возразил Фейра. – В последний раз мы встречались чуть больше десяти лет назад, и, уверяю тебя, за это время я ничуть не вырос. Уж скорее – истерся и выгорел от солнца, ветра и соли.

Тако покачал головой.

– Магус, кого я видел десять лет назад, был в душе все тем же ребенком, которого мы с Унаги вытащили из воды посреди бескрайнего океана. Потерянным сиротой, видевшим вокруг себя только смерть и разрушение. Он улыбался и шутил, да, – он как будто любил жизнь и принимал ее такой, какова она есть. Но в душе мечтал о чем-то другом. – Очарованный морем криво усмехнулся в усы. – Уж поверь мне, я знаю толк в затаенной тоске.