Дети Великого Шторма. Трилогия

– Через три дня Марко Фейру казнили – на главной площади Облачного города, на глазах у тридцати тысяч человек, как изменника. Я не знал. Я вообще не понимал, что происходит, и Рейнен почти ничего мне не говорил, просто просил подождать, пока все не образуется. Вот я и дождался… В тот момент, когда он умер, снова пришел огонь – да, огонь приходил каждый раз, когда кто-то из них умирал, но теперь он сжигал меня изнутри, и с этим уже никто не мог справиться. Ощущения были такими же, как когда я горел на самом деле. Даже хуже. От этой боли я не мог потерять сознание.

А вот казнь брата я видел. Я сбежал-таки от Рейнена – к тому моменту меня уже сложно было удержать, не обезвредив как положено. Я забрался на колокольню Эльгиного дома и оттуда глядел, как его вывели на помост, как огласили приговор, как заставили встать на колени. Он был…

Кристобаль остановился, отпустил ее и, подняв руку, ощупал кончиками пальцев дыру на месте левого глаза. Эсме внезапно поняла, в каком виде Бастиан Фейра предстал перед теми, кто пришел посмотреть на его казнь, и ее замутило. Лицо Кристобаля сделалось белым как у призрака.

За его спиной на миг проступили огненные крылья, но тотчас же пропали.

– Идем, – тихо сказал он и снова взял ее за руку.

Они нашли лестницу и поднялись по ней на три уровня вверх. Палубы отделялись от лестничного колодца массивными дверьми, и не было слышно, есть ли там кто-нибудь живой. Эсме шагала по ступенькам, едва успевая за Кристобалем, хотя тот и прихрамывал. Тишина вокруг больше не казалась ей благим знаком – в этой тишине затаился враг, ждавший подходящего момента, чтобы напасть.

На следующем уровне лестница закончилась, и двери здесь не было. Они привыкли к сероватому полумраку, и оба оказались озадачены внезапной тьмой – густой и… плотной. Эсме прижалась к Кристобалю, а он привычным жестом поднял правую руку – и слабый огонек первопламени ярко вспыхнул.

А потом превратился в плеть и ударил по черной блестящей морде, ринувшейся на них из темноты.

Он толкнул Эсме назад, и она едва не свалилась кубарем на ту самую палубу, откуда они пришли. Полыхнуло первопламя; с сухим треском раскрылись пламенные крылья. Она со страхом посмотрела вверх, но увидела там только беспорядочное мельтешение огненных вспышек, сопровождавшееся глухими ударами. Существо, которое она едва успела разглядеть во время первой вспышки, было огромным – оно походило на черного змея, свернувшегося кольцами; его тело занимало все свободное пространство на палубе.

Эсме спустилась на несколько ступенек – и вдруг сквозь доносившийся сверху шум проскользнуло что-то еще. Что-то знакомое. Она вздрогнула, прислушалась и с ужасом поняла, что не ошибается, – где-то внизу раздавался вой паразитов, которые каким-то образом сумели выбраться из брюха.

Она шагнула было наверх, но там полыхнуло первопламя.

Ощущая себя на редкость безобидной и вкусной добычей, девушка повернулась лицом к серому полумраку, что плескался внизу, и стала ждать. Так или иначе, ей предстояло погибнуть, но мысль о том, чтобы встретить смерть лицом к лицу, почему-то успокаивала. Она видела змея и знала, на что способен Феникс; она понимала, что хвостатые твари доберутся до нее быстрее, чем завершится битва наверху.

Но вышло иначе. Через некоторое время – оно показалось ей вечностью – все звуки наверху затихли, а доносящийся снизу вой сделался лишь немного громче, и целительница, осмелев, стала подниматься. Она шла медленно, боком, преодолевая ступеньку за ступенькой в напряженном ожидании новых признаков битвы, однако их все не было. Наконец она поднялась достаточно высоко, чтобы увидеть, что случилось.

Кольца змеиного тела по-прежнему громоздились, куда ни кинь взгляд, но сам змей был определенно мертвее мертвого. Его голова оказалась разваленной на две части, и края жуткой раны дымились. Воняло горелой плотью.

Кристобаль стоял рядом с поверженным врагом, за его спиной алели крылья, а в правой руке еще не угасла огненная плеть. Почувствовав приближение Эсме, он резко обернулся – и она замерла, не в силах больше ступить ни шагу.

Она увидела птичий лик с массивным клювом и красными глазами. Левый казался чуть тусклее правого, но точно был зрячим. Черно-красные перья закрывали не только голову, но и шею; по ним то и дело пробегали искры. Превращение затронуло и руки – они вновь сделались похожими на птичьи лапы с острыми черными когтями.

Его крылья – о ужас! – теперь выглядели настоящими. Растущими из тела.

И не исчезали.

– Кристобаль… – прошептала она, глотая слезы. – Нет, только не это…

Феникс совершенно по-птичьи склонил голову набок и посмотрел на нее одним глазом.

Левым.

– Превращайся обратно, – сказала Эсме чуть громче и шагнула вперед. Феникс распахнул крылья и отпрыгнул в сторону, легко взлетев на труп своего поверженного врага. – Ты не можешь меня тут бросить! – крикнула она, забыв обо всем, и вдруг почувствовала сильный толчок в спину.