Дети Великого Шторма. Трилогия

Дом он отыскал без труда и опустился на соседней улице, чтобы не привлекать лишнего внимания. Но каждый шаг на пути, возможно, к разгадке самой главной тайны его жизни давался крылану все труднее. Если Лейла не ошиблась… если на острове, откуда бежали эти несчастные, действительно хранился ключ к тайне, терзавшей его разум… он с большим рвением отправился бы туда, хотя это и означало бы…

«Может, это предупреждение, Кристобаль?»

Слова Эрдана всплыли в его памяти, и Джа-Джинни остановился, ошеломленный и растерянный. Нет, такого быть не может – он никогда не предаст Кристобаля! Он обязан магусу жизнью и свободой, они друзья! Что с того, что Крейн вынуждает его отправиться в далекое и, не исключено, бесполезное путешествие…

Джа-Джинни чуть не застонал от досады и растерянности, а потом вспомнил Кузнечика и украденную тетрадь. Это тоже вызывало подозрения, и, хочешь не хочешь, опять вспоминался проклятый «Плач по Фениксу». Конечно, Кузнечик не был так уж близок к капитану и многого не знал, но почему они решили, что предать может только самый близкий друг? Он покачал головой и заставил себя сосредоточиться на том, что было впереди.

На окне, за которым горел свет и двигались чьи-то тени.

«Не спят… Почему?»

Обуреваемый недобрыми предчувствиями, крылан подобрался поближе и осторожно заглянул внутрь.

На убогой постели лежала женщина. Рядом с ней притулилась сгорбленная старуха – она то и дело вытирала слезы. Поодаль, в углу, стоял мужчина – такой высокий, что его голова почти касалась потолка.

– Прости меня, Шак, если сумеешь… – сказала старуха. – Не могу, ничего больше сделать не могу… На фрегате капитана Крейна есть очень хорошая целительница – говорят, она творит чудеса…

– Я не пойду к Крейну! – рявкнул Шак, и его жена беспокойно заметалась.

Пожилая женщина склонилась над ней, что-то шепча, вытерла пот со лба.

– Не пойду! – повторил он тише, но все с тем же упрямством. – Он магус! И если я увижу там этого… с крыльями… то не сдержусь…

– Как хочешь, – со вздохом ответила знахарка. – Наверное, уже поздно. Тс-с, тише, родная…

– Крылья… – проговорила больная, и на этот раз Джа-Джинни услышал ее. – Бел-лые… здесь была женщина-птица… такая… красивая…

– Опять она про крылья бредит, – скрипуче пробормотала знахарка. – Заступница, за что такое наказание?

– Н-не брежу я… она была… рыжая…

Шак рухнул на колени перед умирающей женой и зарыдал, а Джа-Джинни отвернулся и медленно сполз по стене. Он чувствовал себя опустошенным и не способным на какие-то действия. Опоздал, безнадежно опоздал. Женщина умирает, с ней уже не поговорить, а воскресить мертвую даже Эсме не сумеет – это работа для Эльги-Заступницы.

Он сидел на земле подле бедной рыбацкой хижины еще очень долго, но в окно больше не заглядывал. Уже светало, когда Шак вывел старую женщину во двор и попрощался с ней, а потом Джа-Джинни спохватился.

Догнать ее было нетрудно, но, увидев перед собой крылатую тень, она так перепугалась, что потеряла дар речи. Джа-Джинни даже испугался, что она упадет замертво, но знахарка оказалась крепкой.

– Чего тебе надо? – сварливо спросила она, придя в себя. – Зачем ты здесь?

– Ты была в том доме. – Крылан дернул подбородком.

– О да. – Она нахмурилась. – Ты, что ли, во всем виноват?

Джа-Джинни решил ее не переубеждать, хотя понимал, что за слухи пойдут по Лейстесу уже завтра.

– Скажи мне, что с ее ребенком?

– Она родила мертвое дитя прошлым вечером, – проговорила женщина. – Меня позвали, но было поздно. Ты…

Джа-Джинни зажмурился и выпалил:

– Ребенок… он был человеческим?

Знахарка очень долго молчала.

– Мне много лет, – наконец проговорила она. – Я многое повидала. Но это… нет, ребенок не был человеком. И… крыланом он тоже не был. Это было жуткое… создание, и хорошо, что не жить ему ни на одном из Десяти тысяч островов. Уж не знаю, кто прибрал его душу, но вскоре Заступница примет к себе эту несчастную мать. Пусть хоть в Садах она успокоится, пусть там ей не будет больно…

Джа-Джинни опустил голову, ощущая, как накатывает усталость, скопившаяся за весь день. Лейла все-таки ошиблась. Он повернулся и расправил крылья, чтобы взлететь, а потом неожиданно для себя самого крикнул знахарке:

– Передай ему, я отыщу того, кто это сделал, – и отомщу за нее! Передай!

– Хорошо, – проговорила старуха и вдруг прибавила: – Да поможет тебе Эльга.

Очень тихо.

Но он услышал.

Утро выдалось светлым и ясным. Настроение у команды и у самого фрегата было под стать – воодушевленные и веселые, они собирались в путь. Джа-Джинни наблюдал со стороны за суетой перед отплытием и чувствовал себя до крайности несчастным.

– Ты хмурый как туча, – раздался голос за его спиной.

Крылан, не оборачиваясь, сказал:

– Я совсем запутался и жалею, что не могу прочитать твои мысли.

– Ха! – Крейн был в очень дружелюбном расположении духа. – Незачем! Все мои мысли написаны у меня на лбу – так ты сказал давеча, а? Вот и читай.

– Шторм, как я устал… – проговорил Джа-Джинни бесцветным голосом, и магус тотчас посерьезнел:

– Что произошло?