Дети Великого Шторма

Три создания, что замерли на воде у искусственного берега, заключенные в клетки из дерева и металла, маленькими не были. Точнее, только рядом с «Невестой ветра» и ее товарками они смотрелись бы маленькими – куцыми и деформированными, как мотыльки, появившиеся на свет из поврежденных коконов. Борта их в сумраке пещеры казались бледного, неопределенного цвета, не то бежевого, не то розовато-серого. Крючьев не было, но виднелись странные наросты, какие-то куски плоти, словно приделанные наугад безумцем. Глаза затянуло молочно-белой пленкой. Мачты заметно клонились набок, как деревья, надломленные ураганом у самого корня, и нераскрывшиеся паруса облепили их, местами переходя в густой слой плесени, местами сгнив или усохнув. Лишь один маленький парус все-таки раскрылся – бело-желтый, как кость, он бесшумно поворачивался из стороны в сторону, словно в поисках ветра, которого в пещере не могло быть. Почему-то этот парус казался страшнее всего остального.

Их тела опутывала сеть шлангов, по которым, пульсируя, текла черная жидкость. Шланги, как кишки, уходили вглубь корпуса, но в местах, где они пронзали наружную обшивку, та разлагалась, постепенно обнажая внутренности. Борта словно обглодало неведомое чудовище – и продолжало глодать, возвращаясь к своим жертвам снова и снова. У ближайшей с правой стороны сгнило почти все, и она мучительно накренилась, почти черпая воду.

Справа и слева от входа располагалось нагромождение агрегатов, чье совокупное предназначение не было тайной для Айлантри, но по отдельности он с трудом мог их назвать. Перегонные кубы, металлические баки и большие стеклянные резервуары, колбы и сосуды с горлышками в виде извивающихся змей, соединенные друг с другом трубками и шлангами в замысловатой последовательности, фильтры и форматоры, жаровни и батареи пробирок с веществами, которые даже его новое зрение не позволяло рассмотреть и опознать. С этой впечатляющей системой алхимических приборов работали несколько человек, и они…

Айлантри сглотнул и вынудил себя отвернуться от алхимической части «фабрики», чтобы снова взглянуть на тех, за чей счет она существовала.

На три изувеченных, недоразвитых, бледных и слепых, но все еще живых корабля.

Позади Айлантри кого-то вырвало. Он застыл как истукан, внезапно утратив всякое желание что-то делать, с кем-то говорить, куда-то идти. Он стоял, придавленный грузом невообразимого стыда, и жалел о том, что однажды ответил на призыв Рейнена Корвисса и покинул канцелярию Росмерского суда. Там, среди пыльных шкафов, было так спокойно…

Что-то мелькнуло сбоку. Айлантри растерянно моргнул. Он сам не знал, чего ждет: что Фейра набросится на него с кулаками, требуя объяснить увиденное? Что капитан, целительница и два матроса наперебой станут проклинать его за эту страшную тайну клана Корвисс? Что феникс попросту испепелит его на месте?..

Но Фейра, не меняя облика, шагнул вперед, повернулся и заглянул ему в глаза. В тусклом свете краффтеровских ламп лицо капитана выглядело пепельно-серым и… старым. Всего лишь на миг его лоб и щеки рассекли тени, похожие на глубокие морщины, и Айлантри показалось, что перед ним вовсе не Пламенный Князь и даже не магус, а какое-то невообразимо древнее существо, которое, сморщив брови, беззвучно спрашивает: «Как?..»

От этого вопроса захотелось провалиться на месте.

– Тебе было велено уничтожить… это? – шелестящим голосом спросил феникс и продолжил, не дожидаясь ответа: – Поскольку у меня несравнимо больше опыта в деле уничтожения, я разберусь сам. Вы же отправитесь на ~Невесту ветра~, и побыстрей. Остальные только что… – Он поморщился и на секунду зажмурил глаза. – …Получили приказ как можно скорее вернуться на свои корабли и забрать с собой всех пленников.

С этими словами он поднес руку к затылку, сорвал ремору, не заботясь о ее целостности, и швырнул на пол. А потом повернулся к фрегатам, похожим на уродливых бабочек, и со вздохом, похожим на всхлип, шагнул вперед.

Тогда-то Айлантри и увидел, как то, к чему прикоснулся Фениксов огонь, мгновенно сгорает, превращаясь в пепел. Черную гладь озера осыпали легчайшие хлопья, безмятежные, словно первый снег.

* * *

Мир шатался под ногами, и Эсме пришлось собрать все силы, чтобы помешать самой себе засунуть увиденное в [сундук]. Ею овладела сбивающая с толку смесь чувств: боль, жалость, стыд, но еще – страх. Она была почти уверена, что «Невеста ветра», которая все видела их глазами, не пустит на борт никого из оскверненных. Разорвет с ними связь, оставит умирать на этом острове…

Конечно, в этом случае отказ от воспоминаний ничего не менял.