Дети Великого Шторма

Джа-Джинни продолжал парить над полем битвы, толком не понимая, откуда у него взялись на это силы – ведь здравый смысл подсказывал, что прошло уже много часов, а он не чувствовал даже намека на усталость. Он напряженно вглядывался, пытался увидеть каждую мелочь и понять, оправдались ли отчаянный ход Кристобаля и его жертва, к которой крылан оказался причастен, сам того не желая. Хотя парализующий эффект таранного удара явно подействовал на Черный флот неравномерно, поначалу происходящее внизу вызвало в его душе ликование: «Полуночный призрак» и «Черная звезда», объединившись, расправились с двумя черными фрегатами с необыкновенной быстротой: без всяких ремор они действовали так четко и слаженно, что Джа-Джинни невольно залюбовался ими. «Луна» была в чуть более сложном положении, сражаясь с двумя противниками сразу. Но Лайра Арлини выходил и не из таких ситуаций, и к тому же двигались его противники куда медленней обычного. Оставшиеся росмерцы тоже худо-бедно справлялись, а бо́льшая часть Черного флота пребывала в ступоре и не пыталась ни сбежать, ни атаковать.

А вот меньшая…

Джа-Джинни пригляделся – и почувствовал, как внутренности превращаются в холодный липкий ком. Грязно выругавшись, он взмахнул крыльями и камнем упал вниз.

– Кристобаль! Кристобаль!

Фейра повернулся, и крылан вздрогнул при виде его лица. Он понимал, что случилось – он почувствовал боль «Невесты ветра» и своего капитана, как чувствовал все, что с ними происходило, – но все-таки лишь теперь осознал непоправимость этого ранения. Феникс часто играл полуслепого, и теперь…

Некогда об этом думать.

– Что случилось?

– К северо-западу отсюда девятнадцать черных фрегатов снова построились и идут в нашу сторону, – сказал Джа-Джинни. – Они готовятся продолжить бой. У них… мне кажется, у них есть новый флагман. Они действуют слишком упорядоченно.

Фейра на секунду замер, уставившись на крылана уцелевшим глазом.

– Сколько наших все еще полностью боеспособны?

Джа-Джинни с таким же пристальным взглядом ответил:

– Восемь, но «Луна» слишком отдалилась и без помощи быстро погибнет. Мы можем сделать только одно, капитан…

– Да, ты прав. – Фейра повернулся к Джа-Джинни спиной. – Сигнальте остальным – пусть уходят под защиту пушек форта. Где, ты сказал, эти девятнадцать? К северо-западу отсюда? Значит, между нами и Росмером. Что ж, с девятнадцатью тот же фокус пройдет гораздо легче, чем с пятьюдесятью. Поднимайся – мне надо увидеть, как они себя ведут, чтобы понять, где этот второй флагман. Времени в обрез.

– Да… – с внезапной растерянностью проговорил крылан. Он не подумал о том, как далеко «Невеста ветра» отошла от входа в росмерскую гавань и с какой легкостью черные могли перекрыть ей путь к отступлению, что они и сделали. – Мы же можем…

Он замолчал.

– Нырнуть? – договорил за него Фейра и сухо рассмеялся. – Нет, друг мой, не можем. Из-за пушечных портов. Они не закрываются, и вода будет все время поступать внутрь. Если мы нырнем, то утонем. Впрочем… – Он покачал головой, как будто сам не верил, что говорит такое вслух. – Сегодня мы утонем в любом случае.

Момент настал.

По ее телу проходит дрожь. ~Он~ вынужден схватиться за первого попавшегося матроса, чтобы не упасть, потому что внезапно подгибаются колени и кажется, что все ~его~ кости становятся стеклянными, а мышцы – ватными. У ~него~ нет сил кричать, и никто не понимает, что с ~ним~ происходит. Все замирают, потом начинают растерянно озираться. Самым чувствительным кажется, что внезапно наступили сумерки, солнце померкло, а над водой поднялся густой туман. Некоторые морщатся от внезапной головной боли. Целительницу сотрясает приступ рвоты, и, едва придя в себя, она бросается наверх, понимая: случилось что-то страшное.

– Глаз~ смотрит сочувственно и скорбно. Она не просит помощи; она знает, что даже это существо не в силах помочь. В длинной и красивой истории осталась последняя страница, и… она ведь может написать ее в одиночку, верно?

Может. Но медлит. Ей… страшно. Она не боится боли и все же страшится задуманного: это все равно что лишить себя оставшегося глаза. Или, будь она человеком, все равно что отрубить себе руку.

– Глаз~ смотрит строго. У него есть план для… Кристобаля – она это уже поняла. Тот, чье имя произносят лишь очень глупые и очень дерзкие, что-то задумал, и для воплощения в жизнь задуманного ему необыкновенно важен Кристобаль Фейра. Кристобаль Фейра, Пламенный Князь, последний из клана Феникса. Она, конечно же, всегда знала его имя, но связь между ними была мощнее, крепче и глубже любых имен.

Была.

Теперь она называет его по имени.

Она могла бы сказать: Кристобаль, живи и помни обо мне.

Но фрегаты не общаются при помощи слов…

– Она говорит: Кристобаль, живи и помни обо мне, – произносит кто-то.

Фейра наконец-то падает на колени, его тело сводит ужасная судорога, но пока что он в сознании, он слышит – ведь слышит же? Крылан Джа-Джинни растерянно озирается, как будто ищет невидимого стрелка, поразившего капитана отравленным дротиком. Матросы и бойцы выглядят ошарашенными.