Дети Великого Шторма

– Хорошо. – Эсме опустила взгляд. – Сломанная кость неправильно срослась. С каждым днем мышцы руки отмирают, и, если оставить все как есть, ты вскоре не сможешь шевелить и пальцами.

При этих словах Люс сильно побледнел, но ничего не сказал.

– Собственно говоря, есть один-единственный способ… и он очень… – Эсме шумно вздохнула, собираясь с духом. – В общем, можно заново сломать руку в том же месте, и тогда я сумею срастить ее как надо. – Завидев проблеск надежды на лице мальчишки, она торопливо добавила: – Но имеется одна сложность. Если повредить сустав сильнее, чем он уже поврежден… может оказаться, что ты страдал напрасно.

Люс мгновенно сник.

– Значит, все зря, – скорбно прошептала Агнес. – А я так надеялась…

– Погодите! – перебила Эсме, хмуря брови. – Я еще не закончила. Все дело в том, что нужно ломать точно в том месте, где я покажу… а для такой точности нужны… сильные руки и сильные пальцы. – Она снова умолкла на мгновение. – Пальцы магуса.

Ухмылка Скодри напомнила Джа-Джинни, кто перед ним стоит.

– Значит, надежды нет, – сказала Агнес. Ее супруг молчал. – Единственный магус на острове – ворон, Безымянный алхимик… Я забыла, как называется их странный обычай, из-за которого даже богач может стать бродягой. Он очень стар и уже утратил силу. Да и вряд ли он согласился бы помочь нам…

Джа-Джинни оторопел. У воронов и впрямь был один удивительный обычай: иногда они отказывались от всего, что имели, – от положения в обществе, семьи, богатства и собственного имени, – и отправлялись странствовать по миру. Считалось, что, совершив «путешествие по Дороге печали» – оно могло длиться годами, – ворон постигал какие-то новые истины и очищал душу от прегрешений. Впрочем, крылан никогда не пытался понять воронов. Его волновало лишь то, что почти сорок лет назад Дорогой печали ушел старейшина этого клана – и до сих пор не вернулся.

Его звали Рейнен Корвисс, и из всех ныне живущих магусов только он один мог помочь Джа-Джинни отыскать ответ на очень непростой вопрос. И, несмотря на неподходящий момент, человек-птица не сумел совладать с чувствами. Взволнованно шевельнув крыльями, он спросил:

– Агнес, а у этого алхимика случайно нет шрама на лице?

– Есть, – ответила женщина. Она была так поглощена словами Эсме, что даже не удивилась такой бестактности. – Ожог на правой щеке, большой и уродливый.

«Я нашел его!» Джа-Джинни отвернулся, чтобы никто не заметил, как на его лице вспыхнула совершенно неуместная радость. «Нашел!» Крылану хотелось танцевать. Он понимал, что Безымянный алхимик может и не пожелать делиться секретами, но надежда, внезапно обретшая второе дыхание, теперь билась и рвалась на волю, словно дикая птица в слишком тесной клетке.

– От него никакого толку, – продолжила Агнес, совершенно убитая горем. – А пока судьба занесет в Лейстес другого небожителя, времени пройдет немало…

– Гораздо меньше, чем вы думаете, – Крейн обращался к Скодри и Агнес, но смотрел на целительницу – пристально, не мигая. – Я готов помочь, если вы не против.

«Вот проклятье!»

Джа-Джинни так обрадовался известию о Безымянном алхимике, что совершенно не придал словам Эсме того значения, которое она в них вкладывала. А теперь уже было поздно что-то исправлять. Целительница навлекла на них серьезные неприятности, и Скодри…

– Делайте что надо, – проговорил Зубастый с каменным лицом.

Его жена ничего не сказала, но ее взгляд, устремленный на Кристобаля Крейна, был весьма красноречив. Джа-Джинни тоже посмотрел на капитана – тот снял куртку и подворачивал рукава рубашки. Эсме сидела спокойно – прямая, сосредоточенная, – словно не понимая, что натворила.

Люс всячески старался сохранять спокойствие, но в его глазах была паника. Он очень хотел показать себя настоящим мужчиной – и все же боялся боли. Ничего удивительного. Крылан подсел к нему и когтистым пальцем аккуратно прикоснулся к подбородку, заставив повернуть голову. Раз уж Эсме сделала то, что сделала, пусть это пойдет на пользу хотя бы мальчику.

– Капитан рассказывал тебе, как ему пришлось однажды охотиться на самого себя?

– На самого себя? – удивленно повторил Люс. На мгновение любопытство пересилило страх. – Это как же?

– А вот так… – Пока Джа-Джинни говорил, Эсме что-то тихо объясняла капитану, и тот кивал со сосредоточенным видом. – Ты ведь знаешь, что в имперских портах у капитана Крейна другое лицо и другое имя? Как-то раз в порту Кейлис нас нанял один человек. Он сказал, что торгует шанисскими коврами и что его обманули компаньоны… дескать, мы нужны, чтобы помочь в розыске этих людей. Он хорошо заплатил, а взамен поставил условие: в каждом порту он будет называть следующий город, и только так. Все идет прекрасно, хотя и скучно, возим мы его из порта в порт, а на пятой остановке…

– На шестой, – послышался голос Крейна.

Собственно, эту историю должен был рассказывать он, потому что Джа-Джинни все время, пока на борту находился чужак, сидел в трюме и сходил с ума от безделья.