Дети войны. Том 2

Через несколько дней появились объявления, что все жители станицы обязаны в такой-то срок пройти регистрацию в комендатуре.

Именно в тот период оккупационные войска, видимо, смотрели тех, кто приходил регистрироваться, кого из них можно назначить старостой, а кому предложить место полицейского. Станица была разделена на отдельные микрорайоны, и в каждом микрорайоне был староста.

После того, как были назначены эти лица, без их ведома нельзя было переехать с квартиры на квартиру.

Они вели полный учет: семья коммуниста там, комсомольца. Все, что в анкете было записано, они старались выполнить.

Были моменты, когда через этих старост немцы собирали жителей трудоспособных и на машинах их увозили в станицу Воронежскую.

Там был противотанковый ров, который делали еще наши войска, и которым наши не воспользовались.

И вот эти рабочие там работали.

Они расширяли, укрепляли его.

А ближе к осени впервые было такое как бы насилие на труд принудительный: немцы в воскресенье окружили рынок и, на их взгляд, тех, кто был трудоспособный, погрузили в машины и увезли в станицу Воронежскую.

Это было первое такое впечатление.

В то время я уже был один, бабушки в живых не было. И мы, мальчишки беспризорные, совали нос туда, куда, может, и не следовало.

Но любопытство брало верх над страхом. Мы обычно собирались около моста. Там недалеко была Суворовская крепость.

Это была как бы нейтральная зона – там ни наших, ни немцев не было. Там мы моли собраться покурить, пошалить.

Ну и сверху смотрели, как немцы переправлялись сначала через паром, а потом по мосту за Кубань. Со временем мы заметили, что стали появляться машины, которые со стороны Кавказских гор возвращались с красными крестами.

Видимо, раненых возили. А ближе к осени пошли по станице слухи.

Вот, например, ребята рассказывали, что у них были соседи евреи, эвакуированные из Ленинграда, из Бессарабии.

Приехали полицейские, подвода была, погрузили все их вещи и забрали. В общем, слух пополз по станице.

А однажды, почти уже в сумерках, мы с ребятами после перекура в нейтральной зоне возвращались. И увидели, что шла большая колона, человек 100, может, и больше. Шли пеши, сзади на подводе везли вещи, и сидели старики и женщины преклонного возраста. Причем оружие не наготове было, чувствовалось, что люди шли покорно.

Видимо, им говорили, что куда-то будут их перевозить. Мы проследили: их провели в тюрьму, они скрылись за высоким забором, и больше мы их не видели.

Но, как говорили соседи, не одна такая колона была.

И так до поздней осени.

А однажды, после очередной вылазки на эту нейтральную зону, мы стали возвращаться и услышали автоматную очередь.

Мы испугались, переглянулись, но потом любопытство восторжествовало, и мы побежали на эти выстрелы.

А вовремя, когда мы бежали по лощине, еще мощные выстрелы были. И вот мы, пятеро мальчишек, выскакиваем на поляну.

И перед нами такое зрелище: сверху – крепостной вал, поверху ходят немцы, а внизу, в углу, вырыта небольшая яма, и вокруг ямы – трупы. И помню, как немец за руки или за ноги тянул в яму убитого уже. Но это было все так неожиданно, что не только мы оторопели от увиденного, мне кажется, что немцы тоже оторопели.

Они не думали, что появятся какие-то свидетели. Какое-то время мы стояли, смотрели как околдованные, покамест он там что-то крикнул. Стрелял он в нас или нет – но нас как ветром сдуло! И мы убежали.

Но трупов было очень много! Стонов я не слышал, видимо, они были просто добиты этими контрольными выстрелами.

После этого мы уже на крепость не ходили. Я там появился уже после армии. Прошло много времени, там уже стали дома строить. И рельеф изменился. И мы с ребятами спорили, где то место было.

Я тоже считал, что запомнил хорошо, потому что детская память впечатлительная. И хоть время пребывания там было незначительным, но что мы пережили! До этого мы уже видели людские смерти.

Вот когда бомбили мост, и попала одна бомба в колон, где шли наши военнослужащие. Но они в форме, казалось, что солдат служит, и или его убьют, или он должен кого-то убивать. А вот когда мы увидели мирных как убивают, не в бомбежке, а вот так, без всякого сопротивления… Ну, это конечно, отложилось…

Тогда, после этого, у меня появились первые седые волосы. Вот до сих пор в памяти эта картина расправы над мирным населением.

Вопрос: Вы упомянули, что первые аресты были на рынке.

Ответ: Не на рынке. На рынке забирали людей, которых гнали на принудительную работу. Вопрос: Вы видели это?

Ответ: Да. Вопрос: Как это происходило? Ответ: Приехали машины вокруг рынка, оцепили. Машины крытые. Потом автоматчики.

И они пошли по рынку. С ними были и полицейские. И вот он пальцем показывает, что вот этого, вот этого, вот этого.

И прямо в машину, и в Воронежскую увезли. Как рассказывали, их вернули после проделанной работы.

Вопрос: А Вы где были в это время?

Ответ: На рынке. Где можно что-то выпросить, что-то украсть. А потом, уже насытившись, бежали к мосту смотреть, какая там воинская техника идет. Или на железнодорожный вокзал. Там был чудесный парк столетний!