Дети войны

Сэртэнэ молча смотрит на меня. Мы одного роста — в воспоминаниях он казался выше. От его чувств не доносится даже эхо, словно между нами стена, литой металл.

Я невольно ищу пятого собеседника, но Эрэта здесь нет. Сегодня его очередь служить первому источнику, вбирать в себя живой голос магии, силу, звездный свет, — чтобы потом отдать городу и мне. Чтобы горы пропитались светом, а я послал сияющую силу каждому из своих предвестников.

Я чувствую эту силу повсюду. В воздухе и камнях, в дыхании, в звуках, и сильнее всего — в тех, кто стоит передо мной.

Сэртэнэ протягивает руку, — на запястье блестит золотом тяжелый браслет, — прикасается ко мне. Молчит, вслушиваясь в мою душу, а я по-прежнему не различаю его чувств.

Потом говорит:

— Твое наказание окончено. Запрет снят.

Мир застывает вокруг меня.

Вина все еще давит на сердце, но изнутри его разрывает другой шквал, — неистовое стремление, жажда. Я нужен, я нужен им, они нужны мне. Я помогу им, дам силу, дам цель. Я должен увидеть Рэгиля, должен увидеть Арцу, я слишком долго ждал, они слишком долго были без меня.

Как и Лаэнар.

Словно угадав, о чем я думаю, Цэри сжимает мое плечо и говорит:

— Больше никогда не бери на себя чужой вины.

Его голос звучит строго, но я знаю — Цэри добр ко мне. Я киваю.

— Приведи Лаэнара. — Сэртэнэ указывает вглубь коридора. — Пусть продолжит свою работу.

Коридор ветвится, изгибается как русло реки, но мне не нужно спрашивать путь, я знаю, где Лаэнар. Вижу его свет, — яркий, мерцающий, то голубой, то алый. «Знак несчастья» — так называли его звезду в старых книгах. Я говорил: «Ты принесешь несчастье нашим врагам», — и ошибся.

Я покидаю зал источника, иду прочь от старших звезд. Кори и Бета исчезли в другой стороне, я не встречу их по дороге, не пройду мимо двери, за которой они скрылись. Но мысль о Бете согревает меня на миг, и я ускоряю шаг.

Я слышу шаги, эхо подхватывает, разносит тихий звук. Это не Лаэнар, не его звонкая поступь по камню. Я заворачиваю за угол и вижу того, кто идет мне навстречу.

Здесь, среди темных стен и белых ламп, его серые волосы кажутся совсем светлыми, а глаза — как расплавленное серебро. Теперь он одет в цвет войны, и наша сила дрожит в его движениях, следует за ним, как тень.

Мой бывший противник. Эли, волшебник из Рощи, не знавший ничего о себе.

Он встречается со мной взглядом.

Эли хотел рассказать мне будущее тогда. Знал ли, что со мной будет? Предчувствовал ли, что сам окажется здесь?

— Тебе идет черный цвет, — говорю я и иду дальше.

К Лаэнару.

Он здесь, за этой дверью. Я протягиваю руку, но не успеваю назваться, — темная поверхность узнает мое прикосновение, покорно скользит в сторону, исчезает в стене.

За порогом стоит Лаэнар.

Он смотрит на меня так же, как смотрел столько раз. В глазах волнение, сильное, почти не отличимое от страха, и радость, вихрящаяся беспокойством. Он вот-вот произнесет мое имя.

Я едва замечаю, как переступаю порог. Сжимаю Лаэнара в объятиях, — так крепко, слишком крепко. Темнота бушует в груди, подступает к ладоням. Я не знаю, что сделаю сейчас. Хочу отшвырнуть его прочь и не хочу никогда отпускать, хочу убить его и хочу, чтобы он жил. Моя рука, стиснутая в кулак — на спине Лаэнара, там, где всегда смыкались его крылья.

Но у него больше нет крыльев.

Я отпускаю его и говорю:

— Идем. Тебя зовут в зал второго источника.

Лаэнар не отстает от меня, шагает рядом. Его походка не изменилась и сам он кажется прежним, — но так ли это? Он все еще мой предвестник, моя яркая, близкая звезда, я должен знать о нем все.

— Расскажи о своей работе, — говорю я. — И о наказании.

Лаэнар отвечает сразу, не медля ни мгновения, — как всегда, как раньше.

— Я не должен выходить из комнаты, пока меня не зовут. — Его голос звенит, разлетается по коридору. — Я и не могу выйти, дверь заперта. А когда меня зовут, иду к источнику и отдаю ему свою силу. — Я смотрю на него, и он добавляет, поспешно: — У меня это получается. Это не сложнее, чем просто переливать силу, как ты учил.

Отворачиваюсь, чтобы сдержаться, не ударить его. Я не могу доверять себе, не знаю, что сделаю с ним в следующий миг.

Я учил вас отдавать силу друг другу, в моей четверке каждый мог поддержать другого, наполнить светом и волей к битве. Вы были связаны так крепко, так тесно, вы были так близки между собой. В чем я ошибся?

Цэри запретил мне брать на себя чужую вину, вину Лаэнара, — но кто еще виноват в том, что он предал нас?

— Это нужно для команды? — спрашиваю я. — Твоя работа.

— Да, — кивает Лаэнар. — Но не только. Мне сказали, это нужно для всех.

Мы входим под своды пещеры. Старшие звезды все еще тут, ждут меня, и я останавливаюсь возле них.

Лаэнар подходит к источнику, опускается на колени, протягивает руки. Свет течет перед ним, струится вверх. Принимает силу Лаэнара, а значит готов простить его вину. Но как можно простить такое?

В сияющем свете потока Лаэнар кажется таким легким, чистым, бесплотным. Может быть, он отдаст всю свою силу и тогда будет прощен? Но я хотел, чтобы он остался в живых. Я хочу этого и сейчас.