Дети ворона

— Я не говорю, что ты врешь! Но… Иногда лучше немного придумать и поиграть, чтобы спрятаться от того, что было по правде.

— Но я их видел!..

Он их правда видел. Эти глаза.

Рука быстро цапнула фотокарточку. Глаза распахнулись. Поздно. Глаза посмотрели вверх. Видимо, Тумбе в лицо. Они были уже совершенно проснувшиеся. Холодные, бдительные, пронзительные.

Шурка услышал, как Тумба тихонько запела.

Как не похожи были эти звуки на ее обычный носорожий рев!

Она пела колыбельную.

«A-а, а-а…» — баюкал ее голос. Он был немного испуганный. Как будто Тумба баюкала ядовитую кобру.

Глаза опять подернулись сонной дымкой. Несколько секунд Шурка видел борьбу: злой беспощадный взгляд то выныривал на поверхность, то подергивался сонной пеленой. Наконец глаза пропали.

Тумба еще немного постояла, напевая свое «а-а, а-а…». Помолчала. И на цыпочках отошла. Пискнул под ее могучим телом стул. Захлопнулась, проглотив таинственную фотографию, книга. Тишина казалась бесконечной. А потом будто опять самолет начал безуспешно запускать мотор: «гррр-р-р-р-р», пауза, «гррр-р-р-р-р», пауза, «гррр-р-р-р-р»…

Шурка бесшумно скользнул из-за угла. Прокрался мимо. Тихо взял ключ, медленно опустил его в карман.

Он не выдержал — бесшумно открыл книгу. Вот она, девушка в шляпе. Сунул фотографию за пазуху. Надзирательница всхрапнула.

Шурка быстро шагнул из светлого круга в темноту. Замер. Всё было спокойно. Держась поближе к стене, он на цыпочках побежал по коридору.

«Что я делаю!» — ужаснулся Шурка. Вернуться в спальню, пока не поздно! Но знал: теперь поздно.

В квадрате серого лунного света он заметил тень. Крыса. Она тоже его заметила. Встала на задние лапки и принюхалась. Луна превратила ее усы в серебристый ореол.

«Вежливость творит чудеса», — вспомнил Шурка Танин голос.

— Уважаемая Крыса, не уделите ли вы мне немного своего драгоценного времени?

Крыса зафыркала, затряслась, качаясь из стороны в сторону. Она смеялась.

— Драгоценное? Очень мило. — Она облизнула лапку и провела по усам. — Но комплиментами сыт не будешь.

— У меня ничего нет, — честно ответил Шурка.

— Знаю, — ответила Крыса. — Здесь я знаю всё. Я знаю даже больше, чем они. Тшшш… Они тут повсюду.

— Уважаемая Крыса, — тихо-тихо прошептал он. — У меня есть только вот этот ключ. — Шурка поднял его повыше. — Может быть, он от кладовки? А в кладовке крупа, масло и много всего другого.

— С чего это ты такой добренький?

— Выведите меня отсюда.

— Куда? — искренне поразилась Крыса.

— Туда, — махнул рукой Шурка.

— Зачем? — усы у Крысы вздрогнули. Этого она понять не могла. — Чем тебе тут-то плохо? Накормлены, одеты.

Шурка промолчал: отвечать правду было бы невежливо — все-таки Крыса здесь жила.

Она увлеченно продолжала:

— Крыша над головой есть. На машинке шить учат. Сиди да радуйся. О тебе позаботились. Ни о чем не надо думать.

— Позаботились! — воскликнул Шурка. — Позаботились?!

— Тшшш, — вскинулась Крыса. Замерла, водя только ушами и усами.

Но стена была глуха и слепа.

— Мне вот никто не подаст хлеба на тарелочке, — с чувством произнесла Крыса.

— Помогите, — повторил Шурка.

— Дурак. От счастья бегаешь. — Она вздохнула. Но в глазах ее уже горел жадный огонек. — Ладно, давай ключ.

Крыса попробовала ключ на зуб.

— Может, он действительно от кладовки. А если и не от кладовки — неважно: там всё равно найдется чем поживиться. Мы, крысы, можем грызть всё. Идем!

И Крыса, волнисто изгибаясь, побежала в темноту. Шурка едва за ней поспевал.

Они миновали гардероб. На одинаковых вешалках висела одинаковая одежда.

Шурка на ходу сдернул пальто. Не примериваясь, схватил какую-то шапку. В другую руку — ботинки. Сунул в карман рукавицы.

Коридор тянулся, как черный туннель.

Вдруг у очередного угла Крыса запнулась. Шурка едва не наступил на нее.

Показала лапкой.

В сером лунном свете Шурка увидел, что из стены торчат два овальных листка, похожих на листки фикуса. Уши.

Он сглотнул.

Крыса лапкой провела себе по горлу, подняла скрещенные лапки перед мордочкой: мол, всё, конец, стоп.

Шурка, не дыша, вынул из кармана рукавицу. Обошел Крысу. Медленно, как под водой, размахнулся и пустил рукавицу по полу. Она, шурша, заскользила прочь. Уши прянули, повернулись на шум. А Шурка и Крыса на цыпочках бросились в противоположную сторону.

— Повезло, — шепнула Крыса, когда они удалились на безопасное расстояние.

Наконец у какой-то двери Крыса остановилась.

Шурка воспользовался передышкой. Стал надевать ботинки.

— Эй ты, дурак, — нетерпеливо приказала Крыса. — А отпирать кто будет?

— Так ключ же у вас.

— Дурак! Я не дотянусь.

Шурка взял у нее ключ. Повернул в замочной скважине. Дверь распахнулась.

Шурка от изумления разжал пальцы. Глаза уперлись в густой белесо-серый туман. Он медленно струился, завивался, как молоко, которым капнули в чай.

Крысе наконец удалось подпрыгнуть так высоко, что она повисла на ушке ключа, и они вместе упали на пол: звякнул ключ, шмякнулась Крыса.