Дети восьмидесятых

На одном из таких занятий присутствовала завуч. Смотрела мрачно и что-то писала в тетрадку. Наверное, нехорошее. Про нас всегда пишут нехорошее. Потому что видят сквозь чёрные очки — установка такая. Как у А. Барто Иван Петрович: «Я… вижу то, что я хочу».

Дело в общем-то не в ней и не в директоре, даже не в разбухших кадрах управленцев, которые бог знает что придумать готовы, лишь бы оправдать как-то своё бессмысленное существование. Дело в разных уровнях понимания действительности.

Вот, предположим, сидит человек перед телевизором, на коленях ребёнка держит. Вместе смотрят взрослый фильм. Но хотя смотрят вместе, но видят-то разное: дитя — движение фигур на экране, взрослый — сложные взаимоотношения героев.

Так и здесь. Они свято верят в придуманные кем-то далёким от школы и от жизни гипотезы: детям надо приказать здороваться — и они станут вежливыми, рассказать о том, что трудиться похвально, — они побегут работать. И вот ведь загадка: на каждом шагу жизнь вдребезги разбивает подобные предположения, они это видят и всё равно продолжают верить. Что-то мистическое!

Но и это ещё не страшно. Человек учится всю жизнь. Если хочет. Если полагает, что знает мало. Здесь мы сталкиваемся с самым страшным, что может быть, — с невежеством. Это воинствующее, агрессивное невежество: я знаю всё, а если чего и не знаю, то этого не существует. Чем выше начальник, тем он умнее, а кто ниже меня, те тупицы. И если они, которые ниже, что-то там напридумывали, а я не понимаю, значит, это бред. Запретить! Наказать, чтобы неповадно было!

Вот где беда-то!

Пытаюсь научить ребят прогнозировать результаты своих действий, поступков. И может, судя по результатам прогнозов, поступков этих не совершать. Прогнозирование же требует хорошо тренированного воображения.

Бывает, что дети делают что-то на первый взгляд дурное либо бессмысленное. Но если присмотреться повнимательнее, то можно увидеть, что смысл есть, и глубокий: опытно-экспериментальное постижение мира. Ребёнок пытается найти ответ на какой-то вопрос. Почему бумажка падает медленно, а камушек быстро? Почему пустая мыльница плавает, а полная тонет? Почему вода в весеннем ручье течёт прямо, прямо, а потом вдруг завихряется? Он повторяет много раз одно и то же действие, он может промочить ноги, бродя по ручьям, но всё это — на пользу. Он мыслит, он растёт и умнеет.

Но бывает и другое — бездумное импульсивное действие. Один отрывает кусочки страниц учебника и жуёт, другой откусывает резинку и кидает в третьего. И третий занят: размазывает пасту, добытую из шариковой ручки, по парте. Четвёртый развлекается дома: прыгает на пустые пакеты из-под кефира. Остатки кефира брызжут во все стороны, на пол, одежду, мебель, стены. Его ругает бабушка — хороший повод с ней поскандалить. Все эти действия я называю идиотизмом, это глупость, бессмыслица без цели и без вопроса «зачем?». Как правило, это образ действий невоспитанных детей, которые растут сами, как умеют, что называется, без руля и без ветрил. И это излечимо в начальной школе. Дальше — не знаю. С возрастом склонность к идиотизму, мне кажется, не проходит, напротив, прогрессирует. И тогда работники милиции говорят уже о безмотивных преступлениях.

— За что били?

— Не знаю… Все били, и я бил… Не думал…

Стреляют из рогаток камнями по стеклам электричек.

— Зачем стрелял?

— Не знаю…

Молодой рабочий кидает горящую спичку в товарища. У того одежда в мазуте, загорается. В тяжёлом состоянии он попадает в больницу.

— Зачем бросил спичку?

— Не знаю… Хотел пошутить… Не думал…

В том-то и дело: не думал зачем, не думал, что из этого получится.

В классе делаем прививки от бездумья постоянно. Любое подобное действие или высмеиваем, или резко осуждаем, смотря каков процент идиотизма и какова степень вредности для окружающих.

Алёша сидит и корчит рожи (это было ещё в I классе, а значит, очень-очень давно и не считается). Я восхищена:

— Алексей, какое у тебя умное лицо! Ой, где у нас зеркало? Хочу, чтобы и ты мог полюбоваться!

Он смущенно улыбается. Значит, поднялся на ступеньку выше, подумал, понял, что глупо: «Что же Это я такое делаю?»

Таня в I классе любила покуролесить. Беседуем с мамой.

— Что с Татьяной делать — ума не приложу, — огорчается она. — Да, успехов что-то не видать, неприятностей куча, наша Таня — ни с места.

— Только не ругайте её, это не поможет, не тот случай. Многое она вытворяет от незнания и неумения. Вы скажите ей примерно так: «Сегодня С.Л. хвалила многих ребят. И тебя тоже. За то, что лучше всех на парте лежишь и ногами стучишь».

— И всё? — смеётся мама.

— Да. И больше ничего. Причём скажите спокойным, деловым тоном, без раздражения и без иронии в голосе. Между прочим. И сразу отойдите. Пусть побудет одна, поразмыслит. Она девочка умная — поймёт.

Помогло, Таня поняла: хвалят по-настоящему за действие полезное, имеющее смысл, цель. Например, хорошо человек пишет, правильно и быстро решает задачи, помогает товарищам, да мало ли похвальных дел существует! А тут похвалили за бессмыслицу: ну что значит — «хорошо стучит ногами»?!