Дети Времени всемогущего

– Я тоже, – потёр лоб суадит, – но отпирать нельзя. Воду придётся греть в камине, к счастью, здесь есть две подходящие вазы. Я разорву простыни, через окно спущусь во двор и наберу воды в фонтане. Вы сможете втянуть её наверх и заменить меня, пока я ломаю кресла?

– Конечно, – Инес с сомнением оглядела внушительную фигуру собеседника, – но за водой пойду я. Вас простыни могут не выдержать и потом… Лучше пусть схватят меня, чем вас. Для всех лучше.

– Вы умеете лазать по окнам? – Бенеро хотел быть уверен, что она сделает то, за что берётся.

– Я смогу! – Инес вздёрнула подбородок. – А вот рвать простыни придётся вам.

– Сеньорита!.. Сеньорита, откройте… Это я! Да откройте же!

– Гьомар! – взвизгнула Инес и прикрыла рот ладошкой. Колотила в дверь камеристка, но кто стоял за её спиной?

– Погодите, сударыня. – Бенеро что-то взял со стола и неторопливо направился к двери. – Кто вы и зачем…

– Меня прислал дон Хайме, – прошипело из-за розовых створок, – помочь велел. От сеньориты толку, что от кошки.

– Когда вы видели дона Хайме? – «Нечто» в руке врача оказалось чем-то вроде стилета.

– Да сейчас и видела, – донеслось из приёмной, – с сеньором одним… Велел к вам с сеньоритой бежать.

– Вы уверены, что ко мне? Сеньор назвал вам имя?

– Да к вам… Ой, что ж это я?! Запамятовала из-за покойников этих… Валяются тут, а дон Хайме мне перво-наперво имя велел назвать. Иначе, говорит, не пустят. Вы Хон… Хо… Хонабена…

– Можете называть меня Бенеро. – Врач отодвинул засов. Разумеется, неспешно.

2

Чёрное небо, звёзды, луна… Вечность и спокойствие. Как странно возвращаться к ним после боя. Сонно зашелестели тополя, пролетела летучая мышь. Ночь пахла нардом и поздним жасмином. Неужели в Доньидо бывает так тихо?

– Никого! – Монах на летучих мышей не заглядывался. – Посмотрим, что на улице.

Брат Хуан искал своих альгвазилов, а Диего шёл следом. Он честно пытался думать о том, что должен сказать, но мысли намертво прилипли к розовой двери, за которой осталась Мариита. Не во власти мужчины помочь женщине в её главном труде. Можно только ждать и молиться, только много ли проку от твоих молитв? Не прошло и часа, как ты отправил к праотцам пару себе подобных, а сколько их было всего? Лоассцев, онсийцев, ромульянцев, хаммериан, мундиалитов, тех, кого ты знал, и тех, кого видел первый и последний раз? Донья Смерть танцует фламенко, и ты танцевал вместе с ней… Как ты посмел втянуть в эту пляску другую женщину? Слабую, одинокую, неспособную себя защитить?

Если обойдётся, он пойдёт на всё, чтобы Марииту не тронули… Её? Их! Он опять забыл о ребёнке, а ведь не будь его, нинье ничего бы не грозило.

– Дон Диего, – окликнул ушедший вперёд брат Хуан, – посмотрите!

Ещё один мертвец. Луна гладит надраенную кирасу, на усатой физиономии – непонимание.

– Бедный Гомес. – Монах опустился на колени и умело закрыл мёртвые глаза. Лицо альгвазила сразу стало спокойным и значительным. – Вот что делает честность…

– Его убили? – Нет, ты решительно отупел. Такие дыры в горле сами собой не появляются.

– Гомес решил вернуться, – импарсиалы глупых вопросов не задают и на них не отвечают, – не сразу. Сначала поверил. Гомес знает… знал Арбусто, наверняка доложил всё, как есть, а наш друг выслушал и спровадил альгвазилов в ближайшую таверну. И денег дал – смотрите…

Кошелёк с мелочью и три новеньких реала… Для сержанта неплохие деньги.

– У него есть семья?

– Откуда мне знать?! – огрызнулся брат Хуан. – Хотя… была у него семья! Видите кольцо?

Громко сказано. Не кольцо – колечко, но его не нужно скрывать. Почему Мариита упрямилась? Что её держало в Доньидо? Ясно, что не богатство и не титул, она их боялась, она вообще всего боялась.

– Его убили совсем недавно, – монах поднялся и вытирал руки платком, – остальные наверняка в какой-нибудь таверне у Панголы, а Гомес что-то вспомнил и решил вернуться. Он не был глупцом и трусом не был…

– Вас не затруднит передать кошелёк вдове? Мне он вряд ли понадобится.

– Вы собираетесь умереть или уйти в аскезу? – холодно уточнил монах. Вот мы и начали разговор, брат Хуан. Или всё-таки Хайме де Реваль?

– Я собираюсь предложить вам сделку. Я скажу всё, что вам нужно.

– В обмен на защиту вашей любовницы?

– И вашей сестры.

– У импарсиала нет родичей, а судьба маркизы де Хенилья волнует меня лишь в той мере, в какой бросает тень на имя дона Гонсало. Чтобы её спасти, одного вас мало.

– Хенилью убил я, Мариита ничего не знала.

– Допустим, но Орла Онсии не может убить любовник его жены. Это оскорбление для всех онсийцев. К несчастью, не считая меня и… герцогини де Ригаско, вас видел врач, четверо здравствующих альгвазилов и, самое малое, трое людей Арбусто. Я не знаю, куда они делись и что и кому успели разболтать, но здесь не место для разговора. Помогите мне отнести Гомеса в дом. Берите за плечи…

– Хорошо. – Тяжёлое тело было тёплым и гибким. Кажется, только сейчас бравый сержант пытался схватить преступника и остался без алебарды. Больше алебарда бедняге не понадобится. Как и деньги, кольцо, жена… Альгвазилов убивает отребье. И доблестные сеньоры из Протекты.