Дети времени

«Мы хоть вышли из Солнечной системы? Должны были, раз уж она сказала такое»…

И словно получив способность видеть сквозь эти тесные, давящие стены, он внезапно ощутил бесконечную пустоту, которая должна находиться за корпусом – пустоту, в которую не проникал ни один человек со времен доледникового периода, с тех дней Старой Империи, много тысяч лет назад.

Стазис-отсек основной команды был тесным, едва вмещая их двоих и ряды гробов: его собственный и еще два были открыты и пустовали, а в остальных лежали не совсем трупы других жизненно важных членов экипажа – на тот случай, если им понадобится возобновить активное участие в функционировании корабля. Лейн пробралась к люку, распахнула его и только потом ответила, глядя на него через плечо уже без всякой насмешки:

– Одна тысяча восемьсот тридцать семь лет, Мейсон. По крайней мере, так говорит «Гильгамеш».

Холстен плюхнулся на порог стазис-отсека: ноги внезапно отказались его держать.

– И как… как он держится? Ты?.. – Вопросы рассыпались у него в голове. – Сколько ты не спишь? Ты проверила… груз, остальных?..

– Я не сплю уже девять дней, пока тебя любовно облизывали, готовя к побудке, Мейсон. Я все проверила. Все удовлетворительно. Они хорошо, надежно сработали, когда строили этого парня.

– «Удовлетворительно»? – Он ощутил неуверенность этого слова. – Тогда все…

– «Удовлетворительно» в том смысле, что у нас четыре процента отказов камер для груза, – бесстрастно сообщила она ему. – Я считаю, что для почти двух тысячелетий это удовлетворительно. Могло быть хуже.

– Точно. Да, конечно.

Он снова поднялся на ноги и прошел к ней. Пол холодил его босые ступни. Он попытался понять, они разгоняются, тормозят или это просто командный отсек вращается вокруг своей оси ради силы тяжести. Определенно, что-то позволяет ему стоять на полу. Однако если и существовал какой-то орган чувств, способный распознать тонкие отличия между всеми оттенками искусственной тяжести, его предки почему-то не озаботились его развить в процессе эволюции.

Он постарался не думать о том, что означают эти «четыре процента», как и о том, что удобно обезличенное слово «груз» означает очень значительную часть выжившего человечества.

– И вообще, для чего я понадобился?

Ведь большинство остальных остались спать! Тогда что же за странные обстоятельства могли потребовать его присутствия, когда большая часть командного состава, ученых, охраны и инженеров по-прежнему заключены в ледяном стазисе без снов?

– Поймали сигнал, – объяснила Лейн, внимательно следя за его реакцией. – Да, я так и подумала, что это заставит тебя зашевелиться.

Он сыпал вопросами, пока они шли по коридору к связистам, но Лейн задала предельную скорость и игнорировала его, предоставляя шататься и спотыкаться из-за того, что ноги постоянно пытались его подвести.

Фрай Гюин оказался третьей ранней пташкой, как и догадывался Холстен. Какой бы ни была чрезвычайная ситуация, для нее потребовались присутствие командира «Гильгамеша», его старшего бортинженера и классициста. Сказанное Лейн отлично это объясняло. «Сигнал». И что это могло означать в этой дали? Либо нечто совершенно чуждое, либо осколок Старой Империи, а в этой области Холстен был экспертом.

– Он слабый и сильно искаженный. На самом деле «Гильгамеш» долго даже не понимал, что это такое. Надо, чтобы ты попробовал его разобрать.

Гюин был щуплым низеньким мужчиной, но нос и рот у него словно пересадили с гораздо более крупного лица. Холстен припомнил, что его стиль командования – это смесь агрессивной мотивации и умелого делегирования. Казалось, Холстен всего несколько дней назад стоял под этим суровым взглядом, собираясь забраться в свою стазис-камеру, но когда он покопался в воспоминаниях, пытаясь определить, сколько же дней назад это было, то обнаружил непреодолимую серую область, смутное ощущение того, что его чувство времени не работает.

«Похоже, две тысячи лет дают о себе знать». Каждые пару минут он заново поражался тому нелепому везению, благодаря которому они все вообще здесь находятся. «Удовлетворительно», как сказала Лейн.

– А откуда он исходит? – спросил Холстен. – Именно оттуда, откуда мы думали?

Гюин молча кивнул. Лицо у него было спокойным, но Холстен ощутил восторженный трепет. «Она здесь! Это все-таки была правда».

«Гильгамеш» не просто наугад улетел в пустоту, спасаясь от конца всего того, что они оставили позади. Настолько самоубийцами они все-таки не были. Они шли по картам и маршрутам Старой Империи, собранным с отказавших спутников, с осколков кораблей, с разбитых скорлупок орбитальных станций, наполненных мумифицировавшимися в вакууме трупами бывших хозяев Земли. Вакуум и стабильные орбиты хранили их, пока планету внизу уничтожал лед.

И среди этих останков оказались звездные карты, изображавшие те участки галактики, где ходили древние.