Дети заката

– Нет, я домой пойду. Жена подозревать начнёт, что не просто мы с тобой здесь чаи гоняем. Про Невзора-то уже известно, что ты его приютил. Не хочу, чтобы про Ведею знала – ревнивая она у меня…

Закрыв калитку за участковым, Леший подошёл к дому. Ведея сидела на крыльце и грустно смотрела на него.

– Наделали мы вам забот…

– Разве это заботы? Тяжелее другое – это ждать тебя. Не вошла бы ты в мою жизнь, я был бы просто Лешим, пропадал бы в лесу и ничего бы не знал. Было бы проще. Только теперь я понимаю, что изменила ты мою жизнь! Другая она теперь будет… Чувствую! Словно глаза открыл! До тебя-то, как вслепую ходил. Натыкался на всё, синяки да шишки себе садил. По-другому всё стало.

Ведея провела ладонью по его волосам:

– Утром братья придут. Только знаю, не нужно ждать Сохатого – пока он приедет! Нужно отправить братьев к отцу, они там сейчас нужнее. А здесь они другой ночи ждать не будут, своё оружие пойдут выручать. А там их перебьют, так как они не остановятся ни перед чем. Для них закон – только слово Невзора, а его нет здесь. Дорога есть туда, чтобы без лодки обойтись?

– Есть, правда, по ней только пешком пройти можно.

– Расстояние не беда, они в лесу, как и ты, – дома. А то и так уже порядком нашумели в селе… Я должна остаться с тобой до той поры, пока волхв не придёт с князем.

– Как с князем?

– С ним. Он встал на путь искупления…

– Давно ли? И что же он хочет искупить?

– Давно, уже тысячу лет он носит косу, чтобы вернуть.

– Но…

– Но прежде должен вернуть своего брата в род. Он в вашем мире, с замерзшей памятью о прошлом.

– Но как же он здесь жил? И жив ли он?

– Он жив. Он в вашем мире стал ребёнком по воле чёрных колдунов. Но он рождён был у нас воином, и здесь он тоже воином стал. А кто – сказать тебе не смею, узнаешь сам…

– Зачем же нужен он вам? Пусть живёт, где ему хочется, раз он предал вас.

– Он выбран был родами, и путь ему был дан Даждьбогом!

– Как всё запутано, Ведея! Наверное, я не смогу понять…

– Ты разведи костёр… Он всё расскажет. И я хочу сидеть с тобою у огня…

У реки куковала одинокая поздняя кукушка. Уже Ильин день прошёл, а она знай себе кукует, всё, видно, лето да вёсну вспоминает. Знать, осень будет сухая да долгая, не скоро ветра подуют холодные, с дождями да слякотью. Спит дом Дмитрия – Лешего. Только у беседки горит небольшой костёр, освещая зелёный кедровник и две склонившиеся друг к другу фигуры. Тишина. Никто ни о чём не говорит. Смотрят в огонь мужчина и женщина, заворожённые игрой пламени. И будто время остановилось для них. Нет прошлого, нет настоящего, нет будущего. Они слились с природой, слились с её дыханием и сами стали частью этой природы.

Утро для лётнаба Соколова не удалось. Мечтал попить с мужиками пива после совещания, так как полётов в плане не было. Но оно мечтать не вредно. Только вошёл – вызвал его к себе командир авиазвена:

– По твою душу пришли, точнее, по твоему рапорту. Иди в спецчасть, там тебя дожидается человек из ФСБ. Заварил ты кашу своим рапортом, как прошлый год с посевами мака на старых выселках. Ты, случайно, на них не работаешь? Да ладно, шучу. Иди, ждут тебя. Теперь опять самолёт им подай да катай их…

В спецчасти Соколова ждал седоватый мужчина, одетый в серый, ничем не привлекающий внимания костюм. Но лицо его притягивало. Даже не лицо, а глаза, умные и усталые. И в мыслях у Соколова промелькнуло: им врать невозможно. Тихий голос, задающий вопросы, втягивал в непринуждённую беседу. Мужчина умел слушать, не перебивал, но как только наступала пауза в разговоре, он вопросом загонял Соколова в нужное ему русло.

– Ну, вот ты как думаешь? Кто они? И как туда попали? По твоим словам я определил, что это какая-то секта.

– Не знаю, это вам надо думать, кто они. У меня от них одна головная боль – не запалили бы тайгу. Там боры, сушь, беломошники. Если вспыхнет где, то не поймаешь пожар, а в сопки уйдёт – до снега гореть будет. Я-то знаю…

– А у меня о другом голова болит, чтобы другой пожар не устроили… Что за базу открыли? И кто за этим всем стоит?

– Да нет там никакой базы – костры да шалаши, дети там и женщины.

– Вот то-то и странно… Вылет в двенадцать местного, со мной полетишь. На месте всё надо посмотреть, а потом уже и решать…

– А я-то зачем? У меня вообще-то сегодня выходной, да и пивка хотел попить. И так неделю уже в воздухе болтаюсь, скоро ходить разучусь.

– Ну, это к своему начальству. А здесь интересы безопасности родины, наконец, или что от неё осталось на данный момент. Если надо будет, и пешком поведёшь, а не только на самолёте… Сажин, подготовь спецов и видео на борт.

Соколов оглянулся: позади него, прикрывая дверь своей широкой спиной, сидел крупный детина. Когда он вошёл, не слышал лётнаб, хоть и сидел в шаге от него, не слышал ни дыхания, ни того, как он садился на стул.

– Ну, вы, ребята, даёте! Будто призраки! Меня аж в дрожь кинуло. Ведь не было в комнате никого? И что, все у вас такие бесшумные?

– Не все, но есть.

Глаза фээсбэшника впервые залучились весёлыми искорками.

– Собирайся давай, вечером пивко своё попьёшь.