Дети заката

– Так, интересно… Так это вы из Муллы цветомузыку сделали?

– Не знаем мы Муллу, но ару одного поджарили.

– Ну, мужики! И откуда вы такие крутые?

– Из Буранова, деревня такая есть в Красноярском крае. Вместе мы сначала с Блином были, так он, сука, нас продал, иуда.

– Не одних вас, за это он и поплатится. Только карать его они сами будут, черные. Нам свою кровь проливать не к лицу… Нет его здесь, наверное, вообще уже нет. Домой, мужики, подавайтесь. Что вам здесь делать? Ненароком опознает кто. Ворон вас увидеть желал, только нет его сейчас, в отъезде он. Братва вас до вокзала проводит и в поезд посадит. Если что – отобьют. Да они пока и не сунутся… А что носы у вас порезаны?

– Старые дела… За Блина впряглись.

Отправил их Винт домой, и вроде все забылось. Петро к матери уехал, да там и остался, Васек женился. Только через полгода нашел его Винт. Сам приехал. Они свой капитал с Вороном в лесозаготовки вложили в Красноярском крае. Не забыл, оказывается, Ваську, помнил. За что, понятно, – за то, что из плена ушли.

Да Васька после случая с Блином и арой сам себя человеком почувствовал и даже как бы гордился. Может, в армию бы взяли, так глядишь – героем бы когда-нибудь стал. Так по здоровью оставили. А что в деревне делать? Пить только…

Винт его егерем тогда пристроил на землю арендованную. Многие у него просились, а нет – его взял! И Ваську от этих мыслей опять гордость распирать начала. «Знамо, – говорил он себе вслух, – человек я проверенный, кого еще искать?» Только вот сегодня опять его страх обуял. Опозорился. А страшно ему, потому что неведомо…

* * *

Вылез Васька из кладовой, пошел с Вороном на озеро к Винту, размышляя. Ну, ладно он, Васька! Что с него взять? Дярёвня! А Винт? Боевой офицер в прошлом, смертей повидал и бог знает чего – в крутых ведь тоже, поди, не сладко. Постоянно с охраной… Знать, они тоже боятся чего-то, не говорят только. А и правильно, что говорить кому, сами-то знают. Вот и ему карабин привезли тоже для охраны, и он тоже теперь как бы к братве прилип. А вот надо же, сегодня смалодушничал.

– А поехали, Ворон, в кабак! Тяжело мне что-то! Может, место такое? Второй раз приезжаю сюда и второй раз не в своей тарелке. Грузит что-то здесь. Потом и в городе долго отойти не могу. А что грузит – ищу и не найду. Вот и Ваську с собой возьмем, а то одуреет в тайге. А здесь охрану оставим пока. Пусть мужики пескарей половят, если умеют, отвыкли, поди, от жизни естественной.

– Поехать-то поедем – не вопрос, но разобраться я во всем хочу. Не люблю втемную, Винт.

– А я так чувствую, оно само все раскроется, только время нужно. А спросить, Ростик, не у кого. Мы с Васькой тебе не объясним, так как сами ничего не поняли. Может, водка какая-то особенная с галлюциногенами?

– Да разве есть такая? А в Москве мы что? Пили, по-твоему? – посмотрел Ростислав на Винта. – Вот то-то и оно. Водка, как видно, ни при чём. Ладно, пойду только переоденусь.

Прозвище Ворон Ростислав получил за облик свой и одежду. Любил носить все черное: под черной рубашкой обязательно тонкая черная водолазка, темный пиджак. Худощав, лицо смуглое, черты тонкие, волос смоляной с проседью. Но скорее всего прозвище прилипло за его глаза. Что бы Ворон ни делал: сидел ли в офисе или уезжал на какие-то разборки – глаза оставались бесстрастными, не понять, не заглянуть через них в душу. Как будто отрешен от всего. Ни чувств, ни мыслей. Многие, взглянув в эти глаза, уходили от беды подальше: знали, что, если что не так, пощады не будет. Но уходя, и спиной ощущали озноб, ежились, втягивая головы в плечи.

Тревога, что поездка добром не кончится, у Винта появилась сразу, как только подъехали к ресторану. Почти всю дорогу молчавший Ворон при входе в ресторан стал задирать швейцара. Винт, взяв за руку, пытался увести его внутрь, но одного взгляда хватило, чтобы Винт прекратил свою попытку. Двое охранников Ворона шли позади и тоже не встревали, знали: не поздоровится, но тем не менее ситуацию держали под контролем. Васька шел позади охраны и уже начал переживать, что поехал. Не любил он драк, а тут, если начнется, могут и пули засвистеть. Но увидев, что вроде Ворон угомонился, двинулся следом.

Столик был на самом выгодном месте. Охрана хлеб с маслом не зря ела. Просматривался вход в зал и выход в подсобные помещения, и рядом была сцена. Посетителей было немного, и почти все еще были трезвые. Возле стойки, как всегда, находилась пара девушек, стреляющих глазками по залу в поисках потенциальных богатых лохов, ищущих приключений и острых ощущений. А они помогут и с ощущениями, и с приключениями, и со всем на свете, вплоть до чистки кошельков и карманов.

На сцене музыканты только еще готовились: кто-то подстраивал инструмент, кто-то проверял освещение. То и дело в зал летели отрывочные аккорды, и заблудившимся большим солнечным зайцем по столам пробегал свет прожектора, меняющийся, как хамелеон.

Ворон сидел отрешенный, потягивая коньяк, отвечал невпопад Винту. Видно было, что злится, только было не понять, на кого.