Дети Зазеркалья

Входя в квартиру, чуть не хлопнула дверью из-за этого внутреннего напряжения, но вовремя спохватилась. Дед с бабулей совершенно не виноваты в том, что у меня опять не получилось. А вот давать им повод снова упрекать меня в моих собственных разочарованиях я не собиралась. Проскользнув из прихожей в гостиную, я почти расслабилась, но тут взгляд упал на диван. Упс! А Ната не сказала, что кто-то из гостей остался ночевать. Почти перестав дышать, я на цыпочках приблизилась к двери своей комнаты и попыталась бесшумно открыть эту сволочную конструкцию. Куда там! Мне показалось, что мерзкий скрип перебудит весь дом. Застыв на одной ноге, я обернулась к комнате. И обомлела. На меня смотрела пара самых красивых зеленых глаз, какие мне в жизни доводилось видеть, отливавших в рассветном полумраке колумбийскими изумрудами. Но главным было не это. Из всклокоченной иссиня-черной шевелюры весело торчали длинные заостренные уши. Я зажмурилась и помотала головой. При следующем взгляде на незнакомца ослиных ушей у него уже не оказалось.

— Иди спать, Александра, — негромко сказал он, и я поняла, что не могу и не хочу ослушаться.

Просочившись в приоткрытую дверь, я закрыла ее за собой все с тем же душераздирающим скрипом, быстро разделась и нырнула в постель. И только тут меня догнало: это что было-то? Это зеленоглазое чудо с ушами и есть вчерашний гость, жаждавший со мной познакомиться? Ох, ни фига себе! А были ли уши? Да не важно, он и с ушами такой симпотяжка! Вау! А голос какой! Вот это сюрпризец мне прапредки преподнесли! Я невольно улыбнулась. Спать хотелось немилосердно. Завтра, все завтра. И допрос с пристрастием, и охмурение прекрасного незнакомца. Такие экземпляры на улице не валяются, так что никуда ему от меня не деться.

Все еще улыбаясь, я провалилась в сон.

Утро для меня наступило в половине четвертого дня. Сладко потянувшись, я сразу вспомнила диванный сюрпризец и, накинув халатик, выскочила из комнаты. Квартира не подавала признаков жизни. Странно. Ну, дед с бабулей в клинике, это понятно, а вот гость-то куда делся? Потащился изучать безликие достопримечательности нашего серого городишки? Или прапредки с собой поволокли? Не отбыл же он восвояси, так со мной и не познакомившись?! Я, знаете ли, девушка обидчивая, могу и не простить!

Не позволяя настроению испортиться сразу, я пошлепала на кухню в надежде найти там записку с объяснениями. Нашла завтрак. Нет, Ната неисправима! Нормальные люди уже отобедали давно, а меня завтрак с девяти утра ждет. Ведь знает же, когда я встаю, и все равно оставляет. Пахло свежим кофе. С чего бы это? Что-то привлекло мое внимание на столе. Что — не знаю, хоть убейте. Рука сама потянулась к накрытому перевернутой глубокой тарелкой блюду. Импровизированная крышка оказалась теплой, а когда я ее приподняла, над оладьями взвилось облачко пара. Хм… Вроде я не так крепко сплю, чтобы не услышать, что Ната прибегала днем. Потянувшись за чайником, я нечаянно коснулась кофеварки и тут же, зашипев от боли, отдернула руку. Было похоже, что старомодную дедовскую джезве только что сняли с огня. Не поняла! Если на кухне кто-то был всего пару минут назад, я просто не могла этого не услышать!

На стол нагло вспрыгнула Шеба и попыталась стянуть с тарелки кусок ветчины, тоже, кстати, выглядевшей свеженарезаной. Но вместо того, чтобы ухватить добычу и смыться, кошка вдруг словно наткнулась на невидимую преграду, вздыбила шерсть и шарахнулась, забыв, что нужно убраться от еды подальше во избежание наказания. Вместо этого, она воззрилась на меня совершенно округлившимися и без того не маленькими глазищами и, мелко тряся подбородком, беззвучным мявом констатировала творящееся безобразие. Я настолько была солидарна с ней по вопросу необъяснимости происходящего, что даже не озаботилась шугануть со стола. Вместо этого я тоже потянулась за ветчиной. Никакой преграды не обнаружила, подхватила с тарелки кусочек нарезки и помахала им перед носом у Шебы. Лохматая стерва тут же попыталась цапнуть когтями подачку, и снова не дотянулась до ломтика, словно вокруг него было какое-то защитное поле. От неожиданности я выронила ветчину, и Шеба спикировала за ней на пол. Здесь у нее проблем не возникло — сразу вгрызлась зубами, даже зарычала от удовольствия. А я хлопала глазами, пытаясь понять, что же произошло. Действительно кошка не могла со стола спереть что-то, или это я до сих пор не проснулась?

— Балуешь ты ее, — прозвучало за спиной, и я подскочила на месте. Давешне зеленоглазое чудо возвышалось в проеме, едва не подпирая головой верхний дверной косяк. Ох, ни фига себе, какой он длинный! — Ната сказала, что ее нельзя со стола подкармливать. Я, правда, не понял, почему.

Что за голос, боги папуасские! Ему бы в опере петь. Или лучше менестрелем в каком-то трактире, лет эдак пятьсот назад. Так бы всю жизнь и слушала. А если еще представить, как он этим голосом шептать станет… Ой, что-то меня не туда понесло!