Дети Земли

— Здравствуйте! — сказала она, стараясь теплотой в голосе загладить неловкость.

— Здравствуйте! — ответил мужчина. И тут только Галя поняла, что перед ней совершенно незнакомый человек. Краска смущения залила ей шею и лицо. Как она могла ошибиться?!

Между тем незнакомец глядел на неё таким пристальным, изучающим взглядом, что смущение её ещё больше усилилось. Он был не один. Рядом стояли красивая стройная девушка и немолодой коренастый мужчина. Оба с явным любопытством поглядывали то на Галю, то на своего спутника.

— Нам тоже интересно послушать про звёзды, — сказала неизвестная красавица. — Вы примете нас в число своих экскурсантов? Только давайте сначала познакомимся. Это Белов, Игорь Никитич, — она повернулась в сторону высокого мужчины, — а это Иван Тимофеевич Сидоренко. Меня зовут Маша Миронова, по прозвищу Капитанская дочка.

Кое-как справившись с волнением. Галя назвала себя. Но потом смущение как-то сразу исчезло и на смену ему пришла уверенность в себе, гордость за избранную профессию, увлечённость, которой веяло от каждого Галиного слова.

Галя горячо и вдохновенно рассказывала о Вселенной, о планетах, об истории их открытия, о предстоящем к утру метеорном дожде… Тихий, спокойный и в то же время порывистый голос её покорял слушателей. Даже неугомонные подружки и те притихли под градом названий звёзд, планет и туманностей.

Когда Галя кончила, никто не решался заговорить первым. Потом кто-то, кажется Белов, предложил прогуляться по берегу озера. Всем это предложение понравилось, хотя время было уже позднее.

Разговор стал общим, и это дало Гале возможность получше разглядеть новых спутников.

Широкое, с хитринкой лицо Ивана Тимофеевича сразу выдавало в нём коренного украинца. Его живые, острые, как два буравчика, глаза выражали одновременно и ум, и добродушие, и юмор, и безмерное, непреклонное упорство.

Хрупкая фигурка Маши прекрасно сочеталась с её одухотворённым лицом. Огромные глаза и тонкие дугообразные брови придавали ему задумчивое выражение, заметно контрастирующее с необычайной подвижностью и сильным звонким голосом. Имей Капитанская дочка слабый голосок, она была бы, пожалуй, классическим портретом изнеженной белоручки.

Белов был неразговорчив. За время прогулки он не сказал и десяти слов. Несколько раз Галя ловила на себе его озабоченный взгляд.

По первому впечатлению ему можно было дать лет тридцать пять — тридцать восемь, однако, присмотревшись внимательней, Галя решила, что ему далеко за сорок.

Галя тщетно ломала себе голову, пытаясь вспомнить, где она могла прежде видеть Белова. Только вернувшись к себе и уже лёжа в постели, она поняла причину этого наваждения: несколько дней тому назад в одной из газет был его большой портрет в связи с награждением Ленинской премией за двигатель новой конструкции.

На следующее утро, придя спозаранку на водную станцию, Галя издали увидела, как Белов, одетый в чёрный купальный костюм, потягиваясь и размахивая руками на ходу, идёт к мосткам и поднимается на стартовую тумбочку. Когда Галя окликнула его, он обернулся и приветливо помахал ей рукой. Через минуту Галя уже стояла рядом. При дневном свете Белов оказался светлым шатеном с удивительно добрыми и грустными тёмно-серыми глазами.

Два сильных всплеска один за другим всколыхнули спокойную утреннюю воду.

Они медленно поплыли через залив, имевший около ста метров в ширину. Косые солнечные лучи пронизывали водяную толщу. Окунув лицо, Галя увидела свою тень, которая терялась где-то далеко внизу, в зеленовато-призрачном сумраке.

Доплыв до берега, они вышли из воды и уселись на траву. Галя первая нарушила молчание:

— Почему вы такой грустный, Игорь Никитич?

— Грустный? Нет, просто я последние месяцы очень много работал и ещё не отдохнул как следует.

Белов помедлил, видимо колеблясь, затем спросил:

— Позвольте задать вам вопрос.

— Пожалуйста.

— Где ваши родители?

Галя удивлённо подняла глаза и в свою очередь стала серьёзной.

— Почему это вас интересует?

Белов долго и внимательно смотрел на Галю. Между бровями у него пролегла морщинка, лицо сразу посуровело.

— Поверьте, Галина Семёновна, у меня для этого есть веские причины. Впрочем, вы, конечно, можете не отвечать…

— У меня нет родителей, — скорее прошептала, чем сказала Галя.

Белов быстро повернулся к девушке.

— Расскажите мне о себе, пожалуйста, если можно… — В его голосе слышалось неподдельное участие человека, много видевшего, знающего цену людским страданиям.

Не поднимая глаз, срывая травинки, что бы скрыть волнение, Галя рассказывала:

— Я воспитывалась в детском доме. Папа мой был лётчиком. Он погиб в сорок первом году под Ленинградом. В последнем своём бою он сбил вражеский бомбардировщик, а когда кончились боеприпасы, протаранил второй. За это ему посмертно присвоили звание Героя. Мамы я совсем не помню. Говорят, она погибла во время бомбёжки. Вот и вся моя биография…

— А как его фамилия?

Галя стряхнула с колен траву.

— Моя фамилия Ковалёва. Отца звали Семёном Пантелеевичем, мать — Марфой Антиповной… Да оставим лучше этот разговор, Игорь Никитич. Нас, наверное, ждут завтракать.