Дети Земли

– Что?- "Наполеон" вынырнул из мира планов-фантазий и уставился на представшего перед ним Оспешинского. Пару раз мотнул головой, дабы отогнать неприятное видение – не помогло. Видение не исчезло и противным голосом спросило:

– Ты куда намылился?

– Как куда?- удивился Никита, окончательно возвращаясь в реальность.- Это… извинения за беспокойство принести надо.

– Понятно, – хмыкнул Оспешинский.- Некогда извинения приносить. Разворачивай оглобли и в машину садись. Вон, за детской площадкой стоит,- Виктор показал на запыленный синий "Фольксваген".

– А-а?…

– И "извинения" свои туда же складывай,- перебил Селина ашер. – Лучше – в багажник.

– А Виктория?

– Она тоже сейчас к нам присоединится… – осклабился Оспешинский.- Не боись.

Утешившись обещанием и вздохнув, Никита потопал к старенькому Фольксвагену. И сам себя по пути строгое внушение сделал. Что-то он сильно расслабился после разговора с Викой и ее лохматым другом – утратил бдительность. И ашера не заметил, и вообще, окружающую обстановку не контролировал. Распустил розовые слюни, размечтался. Даже ауры не просматривал, что делал теперь почти на автомате. Тут целый батальон ребят в длиннополых балахонах мог спокойно мимо промаршировать – Селин бы не обратил внимания. Разве что… с оркестром. И его любимая сверхинтуиция давно себя не о себе не заявляла.

Говорят, что не стоит поминать черта, а то он привяжется. Еще есть много соответствующих поговорок: про побудку тихого лиха, о пришествии того, кого вспомнишь, и тому подобное. Народ не зря эти поговорки и пословицы придумал. Народ мудр. Селин успел дойти до автомобиля, открыть дверь и разместить цветочную и винную части джентльменского набора на заднем сиденье, когда ему пришлось убедиться в справедливости и мудрости поговорок. Никита уложил букет и начал разгибаться, и в этот момент его невероятная интуиция (вернее, одна из ее ипостасей – чувство опасности) ударила по нервам главным калибром. Ударила столь мощно, что Селин едва не подпрыгнул, пробив макушкой потолок машины. Или подпрыгнул, но не заметил, удачно миновав металлические плоскости авто.

Выпроставшись из зева "Фольксвагена", Никита выронил конфеты на землю, утрамбованную колесами машин до асфальтной плотности, вцепился руками в дверь и завертел головой. Метрах в десяти справа заметил смутно знакомое туманное марево, потянулся за пистолетом, по-прежнему покоящимся сзади за ремнем, дабы применить оружие по назначению, но благородный порыв пропал втуне. До "Макара" Никита дотянулся, выдернул его из-за ремня и навел в сторону туманного марева, но выстрелить не смог. Откровенно говоря, и не пытался, и рычажок предохранителя не двигал – просто осознал, что пистолет не заряжен. Все патроны он израсходовал на упырей в сквере, а запасную обойму взять не догадался. Активизированный выбросом адреналина мозг Селина мгновенно породил пару десятков ярких и сочных выражений для описания собственных слабоумия и непредусмотрительности. Однако произнести их вслух возможности не представилось. И вообще, времени для рефлексии и самобичевания противники не дали. Самым наглым и противоестественным образом.

Одно из растущих вдоль дворового проезда черемуховых деревьев неожиданно накренилось, что в условиях полного безветрия выглядело совершенно дико, и хлестнуло ветвями по Никите. Вернее, по тому месту, где он мгновение назад стоял, поскольку Селин успел среагировать и отпрыгнуть в сторону. От удара на крыше автомобиля образовались явственно различимые царапины, а кое-где – даже вмятины. Не отскочи Никита вовремя, дерево вполне могло ему голову снести.

Черемуха вновь наклонилась и хлестанула ветвями по "Фольксвагену", в каких-то считанных сантиметрах от лица, просто не дотянувшись до цели, и замерла, угрожающе раскачивая ветвями. Селин забежал за машину и, перемахнув через небольшую оградку, остановился на газоне – подальше от буйной черемухи и знакомого туманного марева. Остановился не по своей воле – будь такая возможность, он бы удирал, покуда силы есть. Но возможности сбежать его лишили. Едва чеботы после прыжка через ограждение соприкоснулись с газоном, как что-то в них вцепилось. Показалось, что он угодил прямиком в липкую грязь, а то и в болото. Однако ноги увязли не в болоте – туфли плотно обвила трава. Это уже стало походить на полный бред. Селин пару раз дернулся, но ноги застряли в зеленом капкане прочно. Рвать коварную траву было страшновато (а вдруг и в руки вцепится?), на нервы действовало дрожание туманного марева, поэтому Никита собрался орать что есть мочи и звать на помощь Оспешинского. Набрал полную грудь воздуха и… остекленел, словно футболист, застигнутый врасплох внезапным ударом… под дых. Его разум снова атаковали Чужие.