Дети Земли

Кстати, относительно переварить… не мешало бы и перекусить. Что-то он проголодался.

Взгляд опустился на наручные часы. Ничего себе! Поединок, за время которого Никита успел пережить столько, что… впору многотомные мемуары писать или пособия по борьбе с магами-телепатами, длился считанные мгновения. Последний раз Селин смотрел на часы непосредственно перед схваткой, когда уже привез Чужого в сквер, где-то между обрызгиванием недруга водой из лужи и реанимационными процедурами в виде веточного массажа физиономии. С того момента на хронометре визуально почти ничего не изменилось. Секундная стрелка на часах у Никиты отсутствовала, а минутная сдвинулась разве что на одно-два деления. И большая часть этого времени наверняка пришлась на прыжки вокруг тополя уже после завершения поединка. А показалось, что минула целая геологическая эра, по сравнению с которой Кембрийский период – жалкая неделя. Наглядное доказательство того, что в иных ситуациях река времени течет очень быстро.

Селин встал, отряхнул штаны от налипших комков грязи и травинок, поднял потерянный во время обезьяньих прыжков разрядник, подобрал брошенную у скамейки сумку с "охотничьими" принадлежностями – слава богу, не понадобились!- и побрел восвояси. Пережевывать, переваривать. Он выбрался из сквера, пересек улицу, добрался до первой из подворотен, но… тут на него голодным медведем навалилась необоримая слабость, а земля вдруг затряслась, словно припадочная, и со скоростью гоночного болида устремилась вверх – навстречу лицу.

Встреча укрытой асфальтовым панцирем земли и бедной Никитиной физиономии состоялась… и наступила ночь.

ГЛАВА 7

Стук собачьих когтей по паркету раздражал и мешал сосредоточиться. Громкий и неприятный стук. Казалось, на пол наступают не мягкие лапы пса, а подкованные копыта боевой лошади. Вот парадокс: когда собаки во дворе подкрадываются, от них ни звука лишнего не услышишь, до инфаркта внезапным появлением довести могут, а тут стучат, как солдаты сапогами по плацу. На двор, конечно, заклинание соответствующее наложено, да и вместо гулкого паркета там мягкий травяной ковер расстилается, но от понимания причин возникновения шума легче не становилось – Вика Морозова сидела за компьютером в доме, а не в беседке, и стук когтей бил по мозгам круче, чем работающий за стеной перфоратор. Она бы с радостью переместилась на свежий воздух, но погодные условия не благоприятствовали – сегодня было прохладно и сыро. К тому же в беседке отсутствовала такая элементарная вещь, как электрическая розетка, а бегать каждые два-три часа в дом для подзарядки батареи ноутбука тоже не улыбалось. Поэтому приходилось мириться со стуком когтей по паркету.

К счастью, активный и любознательный Вист, а шум, прогуливаясь по просторным коридорам дома Воронина, издавал именно он (Рич спрятался где-то во дворе), копытами не обзавелся, иначе Вика сошла бы с ума. От грохота, от бессилия, от излишнего нервного напряжения. Который день она вместе с Оспешинским и Борисом бьется над записями Кацмана, а толку нет. По сути, они продолжали то, что начали еще в доме Семена Моисеевича – копались в его бумагах, а также просматривали документы, обнаруженные в компьютере и на дисках. Только копались уже на другом уровне, не скакали по верхушкам, а зарывались в глубь, тщательно и методично.

Сканирование бумаг ничего не дало, пришлось изучать их старым дедовским способом – читать. Так же как и все текстовые файлы на электронных носителях. А многочисленные аудиозаписи – прослушивать. Исследовать медленно и вдумчиво, "рассматривая под микроскопом" каждую необычную фразу, каждое странное слово. С учетом объема информации подобная работа требовала внимания, усидчивости, терпения… и железных нервов. Ведь гипотетическая возможность упустить нечто важное заставляла неотрывно буравить взглядом монитор, отчего в глазах уже периодически начинали плясать мятлики, а отсутствие результатов – психовать. И напряжение нарастало.

За неделю ашеры изучили едва ли четверть материалов, но ни на йоту не приблизились к пониманию причин исчезновения Кацмана. Обычные научные статьи, письма, рефераты, наброски, иногда попадались подозрительные на первый взгляд записи, но после консультаций со старшими товарищами подозрения отпадали. Порой встречались странные сокращения и пометки, которые расшифровке не поддавались. Вика показывала их Оспешинскому и чете Шевченко, и, если коллеги помочь ей не могли, складывала бумаги, содержащие данные сокращения и пометки, в отдельный ящик. Дожидаться Воронина или Вольфа. Авось те разберутся. В остальном же – никаких зацепок, никаких улик. Борис и Виктор к данному факту относились довольно спокойно, первый – в силу собственной флегматичности, а второй – по той причине, что помимо исследования материалов имел иные обязанности в страже домена и был в меньшей степени задействован непосредственно в чтении бумаг. А вот Вика нервничала, раздражаясь по малейшему поводу, будь то погода или стук когтей по паркету.