Дети Железного царства (СИ)

Радость моя немного угасает. Похвала Кощея вызывает лёгкую тревогу, но и она вскоре рассеивается. Гулко стучит в груди конское сердце, стоять на месте нет мочи. Громко заржав, мчусь галопом напрямик через поле. Земля гудит под копытами, ветер треплет гриву. И сам я чувствую себя таким же вольным, как этот ветер, ведь его нельзя выпороть или бросить в подвал за непослушание…

Ярослав вздрогнул и проснулся. Чувство свободы было таким… настоящим, как жаль, что оказалось всего лишь сном. Но раз снится, что скачешь по полю, значит, силы возвращаются. Это хорошо. Чутких ушей коснулось негромкое посвистывание. Жеребец насторожился. Птицы? Нет, свист не особенно напоминает птичью трель. Стало быть, человек. Ярослав пошёл в ту сторону, откуда слышался звук. Меж берёзовых стволов мелькала белая рубаха Добромира. Богатырь то нагибался к земле, то выпрямлялся. Конь вытянул шею, пригляделся. Так и есть, цветы рвёт. Он невольно издал похожее на смешок фырканье: уж больно потешно было видеть могучего витязя за таким несолидным занятием. Добромир обернулся.

— А, Ярик. Опять раньше других поднялся? Решил ещё как-нибудь надо мной подшутить, озорник? — он дружески ткнул лошадь в грудь, — но на самом деле я рад, что ты меня вчера искупал: кабы не это, царевна Горлица ни за что бы ко мне не подошла, и лицо моё платочком не вытерла. Я этот миг, наверное, до самой смерти не забуду. Ткань мягкая, пальчики тонкие. Вот, хочу теперь её отблагодарить — цветы подарить, — показал зажатый в левой руке жиденький букетик полевых цветов.

Ярославу подумалось, что такой подарок мелковат для царевны. Потому наклонился, и ткнул носом в крупную ромашку, растущую неподалёку. Срывать не стал, боясь смять нежный стебель.

— Помочь мне решил? — обрадовался Добромир, — ну давай, покажи, какие цветы на этой поляне самые красивые. У тебя наверняка на них чутьё.

Ярослав удивлённо уставился на богатыря. Просить лошадь помочь нарвать цветов для подарка девушке? Такое даже ему не приходило в голову. Хотя, может, и пришло бы, будь у него самого зазноба.

— Помоги, Ярик, — Добромир погладил жеребца свободной рукой, — пожалуйста.

Довольно непривычно было слышать просьбу, да ещё вежливую. Конь постоял на месте несколько секунд, потом сделал два шага, коснулся жёлтого как солнце одуванчика. Добромир сорвал его. Так понемногу, цветок за цветком собрали они подарок для царевны. Богатырь бережно прижал его к груди.

— Ишь, какой красивый вышел. Спасибо, буланко, помог ты мне, — мозолистая ладонь легла на храп жеребца, — вот проснётся царевна Горлица, выйдет из шатра, тут-то я и отдам ей букет. Она обрадуется, засмеётся, я личиком её румяным полюбуюсь. Горлица и так красавица, глаз не отвести, а уж когда смеётся, вовсе солнышко красное затмевает. Горлинка, краса ненаглядная…

Добромир с нескрываемой нежностью поглядел на букет. Ярославу вдруг стало жаль богатыря. Никаких сомнений: этот славный воин, гроза всех недругов Серебряного царства был, как мальчишка, влюблён в царевну Горлицу. «Угораздило же тебя, жеребёнок сельский, на такую породистую кобылку глаз положить. Не пара ведь для простого человека царская дочь». Конь не мог сказать этого, но потёрся мордой о щёку Добромира, сочувствующе фыркнул. А богатырь всё поглаживал лепестки.

— Жалко, что цветы обычные, полевые. Их где угодно нарвать можно. Не подойдут ведь для царевны… вот я слышал, что в заморских странах растут всякие диковинные растения. И есть там цветок роза. Будто бы лепестков на этой розе много-много, как одёжек на луковице. Серединки совсем за лепестками не видно. А уж аромат тех цветов по всему королевству разносится. Вот что Горлинке-то дарить нужно. Обычные ромашки да одуванчики её только обидят. Она виду, конечно, не подаст, по доброте своей, но огорчится на мою неловкость. Эх, зря только цветы загубил. На, Ярик, скушай их. Всё ж польза будет…

«Вот тебе и подарок для царевны, — подумал Ярослав, пережёвывая чуть горьковатые на вкус цветы, — но если по-честному, так от него куда больше пользы». Слегка колыхнулся полог большого шатра, богатырь весь вытянулся, словно почуявшая дичь охотничья собака. И сразу сник. Из шатра вышла Зоряна. Потянулась, улыбнулась солнцу, прошлась танцующим шагом по траве. Ярослав отлично знал, что означает такая улыбка и плавные, скользящие движения: сестра готова к бою. То есть к похищению. С завтрашнего дня Добромиру не для кого будет собирать букеты. Жеребец ожесточённо потряс гривой. Его дело скакать во всю прыть, едва Зоряна с Горлицей окажутся в седле. Забыть про совесть и жалость. Собственная жизнь и спокойствие сестрицы, в конце концов, дороже.

Девушка подошла к жеребцу, ласково перебрала его гриву.