Дети железной дороги

- Ах, Бобби, - воскликнула мама, с первого же взгляда понявшая все, - ты ведь не веришь, правда? Ты же не веришь, что папа мог это сделать?

- Нет! - почти выкрикнула Бобби и сразу перестала плакать.

- Все правильно! - сказала мама - Он ничего плохого не сделал. Его держат за решеткой, а он ни в чем не виноват. Он добрый, честный, порядочный, благородный человек, и мы должны им гордиться. И должны ждать его.

Бобби снова прижалась к маме, и только одно слово срывалось без конца с ее губ. И это слово было: «папа».

- Почему ты мне этого не сказала, мама? - спросила она наконец.

- Ты теперь расскажешь остальным?

- Нет.

- Так ты должна понять, почему я не говорила тебе. Нам надо быть мужественными и поддерживать друг друга.

- Да, - кивнула Бобби, - тебе, наверное, будет тяжело, если ты все расскажешь мне подробно... Я бы хотела знать всю правду.

Они сидели, прижавшись друг к другу, и мама рассказывала все по порядку. Оказывается, люди, посетившие папу в тот памятный вечер, когда сломался локомотив, пришли его арестовывать. Ему предъявили обвинение в том, что он продавал государственные тайны, то есть, по существу, был шпионом и изменником. На суде в качестве улики фигурировали письма, найденные в папином столе. Именно эти письма и послужили поводом к обвинению.

- Как же они могли, зная папу, поверить в такое? - со страданием в голосе спрашивала Бобби. - Как вообще можно было такое сделать?

- Все же кто-то это сделал, - вздохнула мама. - И улики были не в папину пользу. Эти письма...

- Но как они попали к нему? Их подбросили?

- Да, девочка. Именно тот, кто виновен, он и подбросил.

- Как же папа должен был ужасно себя чувствовать, - задумчиво проговорила Бобби.

- Я думаю, он верил, что произошло недоразумение. И у него не было тогда такого ужасного состояния.

- Ведь если бы папа был виноват и знал, чем грозит обнаружение писем, он спрятал бы их подальше, а не в стол. Почему ты не сказала судье, что письма мог подбросить только настоящий преступник? Ведь не мог же никто просто так сделать папе гадость?

- Не знаю... Не уверена... Папин подчиненный, тот, кто теперь занимает его место, - он завидовал папе, потому что папа у нас умница, и все были о нем высокого мнения. И папа не доверял этому человеку.

- Но почему же не пойти куда-то и не объяснить?

- Нас никто не послушает, милая. Никто. Все, что нам остается, и мне, и тебе, и папе - это быть мужественными и терпеливыми. А еще... - она проговорила это тихо и нежно, - еще мы должны молиться.

- Как ты похудела, мама! - скороговоркой и невпопад пробормотала Бобби.

- Да, слегка! - улыбнулась мама.

- Я думаю, что ты - самая отважная женщина на свете. И вообще ты самая лучшая.

- Мы больше не будет об этом говорить, - сказала мама. - Мы должны перенести это и быть мужественными. И постарайся реже об этом думать. Ты должна быть веселой, должна воодушевлять себя и других. Тебе будет легче, если ты будешь делать людям добро и всему радоваться. Пойди, умойся и выйди погулять.

Младшие дети проявили к Бобби самое нежное внимание. Они не спрашивали у нее, что случилось. Питер решил, что следует вести себя именно таким образом, и сумел убедить Филлис, которая иначе задала бы сестре сотни вопросов.

Через неделю, как только представилась возможность, Бобби снова написала письмо. Письмо старому джентльмену.