Дети железной дороги

- Получается, что мы берем худшее, а лучшее остается.

- Понимаешь, мы берем только необходимое, - пояснила мама. - У нас будет такая игра - как будто мы бедняки.

Когда неприглядные и полезные вещи были, наконец, упакованы и люди в суконных передниках погрузили их в фургон, девочки, мама и тетя Эмма уснули в двух полупустых комнатах, где остались только красивые вещи. Спать им пришлось на полу, так как их кровати увезли. Только Питеру постелили на диване в гостиной.

- А весело так жить! - говорил он, ворочаясь на жестком диване. - Мне нравится переезжать. Вот если бы мы каждый месяц переезжали!

Мама рассмеялась в ответ.

- Типун тебе на язык! Прости меня, но лучше все-таки переезжать пореже.

Когда мама повернулась, Роберта увидела ее лицо. Этот образ потом всю жизнь преследовал ее неотступно.

- Мама! - шептала она про себя, засыпая. - Какая ты отважная! Как я тебя люблю! Быть такой храброй, когда тебе так больно...

На другой день загружали ящики. Множество ящиков, бесконечные ящики! А потом, поздно вечером, прикатил фургон и отвез их на станцию.

Тетя Эмма проводила их и осталась одна в доме. Но детям казалось, что это они проводили тетю Эмму.

- Мне жалко этих иностранных детей, у которых она будет гувернанткой. Не хотела бы я быть на их месте, - говорила потом Филлис.

Сперва им доставляло удовольствие смотреть в окно, но постепенно глаза у них слипались. Никто из них не знал, сколько времени поезд был в пути. А рано утром они проснулись оттого, что мама осторожно их тормошила.

- Вставайте. Мы приехали.

Они проснулись, замерзшие и в плохом настроении. Пришлось выйти на мокрую платформу и долго стоять на ветру, пока из вагона выносили багаж. Потом локомотив запыхтел и загудел, и поезд умчало вдаль. Дети следили, как исчезают во тьме огни хвостового вагона.

В первый раз поезд и железная дорога стали для них такими близкими и важными. Они еще не подозревали, как они будут любить железную дорогу. Скоро ей предстояло стать главным в их жизни. Какие перемены, какие чудеса будут связаны с ней! А пока они дрожали и чихали, прося Всевышнего, чтобы дорога была не слишком долгой. У Питера начался страшнейший насморк. У Роберты шляпка съехала на затылок, и резинка сильнее обычного врезалась в кожу. У Филлис развязались на башмаках шнурки.

- Идемте, - говорила мама. - Придется пешком, ничего не сделаешь. Кэбов в этих местах не бывает.

Они шлепали в потемках по грязи. Долго шагали по ухабистой дороге, у Филлис закружилась голова, и она свалилась в лужу. Мама и брат подхватили ее под руки, промокшую и несчастную. Газовых фонарей на обочинах не было, а дорога все время поднималась в гору. Они почти нагнали повозку и шли, вслушиваясь в скрип колес. Когда глаза стали привыкать к темноте, они стали различать перед собой гору покачивающихся коробок и ящиков.

Повозка въехала в широкие ворота, и теперь дорога шла через поля и все время под гору. Наконец по правую сторону они заметили что-то большое, темное, не имевшее определенной формы.

- Вот и дом, - сказала мама. - Я только не понимаю, почему она закрыла ставни.

- Кто - она? - спросила Роберта.

- Одна женщина... Я попросила ее убраться, расставить мебель и приготовить ужин.

Дом был огорожен низкой стеной, вокруг росли деревья.

- Это сад, - сказала мама.

- Мне это напоминает кастрюлю, в которой плавает черная капуста, - пробормотал Питер.

Повозка объехала стену и оказалась позади дома. Затем она въехала с грохотом в вымощенный булыжником двор и остановилась перед черной дверью.

Ни в одном из окон не горел свет.

Все по очереди стучали в дверь, но никто не вышел.

Возница сказал, что скорее всего миссис Вайни ушла домой.

- Все дело в том, что поезд сильно опоздал, - прибавил он.

- Но ключ-то у нее! - воскликнула мама. - Как же нам быть?

- Она его обычно оставляет под лестницей, - он пошарил в повозке и нашел фонарь.

- Вот он, здесь, все в порядке.

Он отпер дверь, вошел внутрь и поставил фонарь на стол.

- У вас найдется свеча? - спросил он.

- Я не помню уже, где у меня что, - ответила мама, и в голосе ее больше не было прежней бодрости.

Возница чиркнул спичкой. На столе нашлась свечка, и он ее зажег.

В слабом свете дети разглядели большую кухню с каменным полом. Не было ни занавесок, ни коврика перед очагом. Посередине комнаты стоял кухонный столик. Стулья были составлены в дальний угол, а горшки, кастрюли, веники и посуда валялись в другом углу.

Когда возница занес последний ящик и собрался уходить, раздался странный звук, как будто бы кто-то стремительно пробежал внутри стенки.

- Что это? - воскликнули в один голос девочки.

- Крысы, всего-навсего, - объяснил возница.

Уходя он хлопнул дверью, и ворвавшийся снаружи ветер погасил свечку.

- Лучше бы мы сюда не приезжали! - сказала Филлис, спотыкаясь о стул.

- Крысы, всего-навсего! - повторил с горечью Питер.

Глава II ПИТЕР-УГЛЕДОБЫТЧИК

- Что за глупости! - воскликнула мама, нащупывая на столе коробку спичек. - Так испугаться бедного мышонка. Крыса - придумал тоже!