Дети Зоны: альтернативная история

— Подождите вы пока со своими любовями!.. — староста сбавил громкость и нахмурился. — Мужики, правда — не надо! Жаба мне говорил, что она сейчас сама не своя, хоть и поправилась вроде. Но чуть кого из незнакомых мужиков увидит — плачет… Так что если ещё и вы тут влезете со своим каннским фестивалем — сами понимаете, чем всё может кончиться. Не надо ничего, устраивать, мужики. Сделайте вид, что ничего особенного не происходит. А букеты-конфеты потом Жабе передадите для неё.

В тот день, когда Ксану увезли в военный госпиталь на Периметр, Хромой и Жаба при поддержке Палача с Кузнецом имели крупный разговор с теми, кто в тот момент находился в Деревне. Строго-настрого было приказано не болтать о происшествии налево-направо, а когда девушка поправится и вернётся — ничем не напоминать о случившемся.

— Народ вы, конечно, прямой и бесцеремонный, — сказал сталкерам Хромой, — И ляпнуть можете всякое. Но пожалейте девочку, ей и так досталось! Ещё чтоб и тут каждый за спиной шептался и пальцем показывал, как какая-нибудь базарная клуша из-за Периметра! Мужики вы или где?

Вот так и получилось, что когда Жаба вернулся, Деревня казалась спокойной и невозмутимой. Но отовсюду за его домом скрытно наблюдали десятки пар глаз.

Жаба подрулил к самому крыльцу, остановился и, обойдя машину, открыл дверь пассажирского места. Протянул руки. Что-то ласково сказал.

Некоторое время ничего не происходило, а потом бродяги увидели, как из «копейки» неуверенно выбралась маленькая худенькая фигурка с куклой в руках и тут же боязливо прижалась к торговцу. Тот, даже не закрыв машину, обнял дочку за плечи и повёл в дом. Та шла, почти спрятавшись в отцову куртку и бросая по сторонам настороженно-испуганные взгляды.

У многих наблюдателей от этого зрелища защемило в груди. А некоторые впервые в жизни задумались над тем, каким жестоким может быть человек. Люди помнили Ксану смешливой и ласковой, немного застенчивой девочкой, готовой в любой момент мчаться к кому-нибудь на выручку хоть на другой край Зоны… А теперь перед ними было боязливое затравленное существо. Словно сделанная руками нездешнего мастера красивая и изящная музейная куколка — теперь жестоко изломанная, разбитая, с остановившимся тонким механизмом в хрупкой груди… Втоптанная в грязь…

К вечеру горница в доме торговца была просто забита букетами полевых цветов, а ящики кухонного стола — незатейливыми сталкерскими лакомствами в виде шоколадок и пакетиков чипсов и орехово-фруктовых смесей. Жаба с благодарностью принимал подношения для дочери, но к ней не пускал никого. Даже тех, кого она хорошо знала. Впрочем, все всё понимали и не обижались.

Прошло несколько дней, но девушка всё так же отсиживалась дома и даже в окно не смотрела. Впрочем, кто-то из особо зорких всё-таки замечал, что краешек занавески на окне её комнатки иногда чуть приоткрывался, но травница не показывалась и, чуть что — занавеска вновь испуганно задёргивалась.

Жаба беспомощно разводил руками. Он ничего не мог поделать с этим затворничеством дочери и не понимал, как преодолеть эту новую напасть.

А однажды утром он проснулся и обнаружил, что Ксана… исчезла из дома!

Встревоженный торговец помчался к Хромому, и они подняли на ноги всех ночевавших в Деревне.

Выяснилось, что никто ничего не видел! Обыскали Деревню и ближайшие окрестности — девушка словно сквозь землю провалилась! Причём совершенно незаметно не только для тех, кто в эту ночь бодрствовал у костров, но и для самого Жабы, спавшего в соседней комнате!

Правда, одна зацепка всё-таки появилась — когда обошли дом в поисках возможных мест, удобных для побега.

И нашли!

Одно из окон — в задней, не просматривавшейся с улицы стене, было не заперто, а лишь плотно притворено. От него через огород (остался от Ксанкиной воспитательницы — бабы Наты) тянулась прочь от дома узкая полоска чуть примятой травы.

След вёл в Зону и терялся среди окружающих Деревню холмов…

«Маугли»

…Холодно… Мамо, как же холодно…

Ксана ёжится, кутается в одеяло, но ни одно, даже самое толстое и тёплое в мире одеяло не способно согреть, защитить от холода, пронизывающего тебя изнутри…

В доме тепло, даже жарко, но как справиться с поселившемся в груди и не собирающимся никуда исчезать тягостным ощущением бесконечной и безжизненной пустыни, со всех сторон продуваемой ледяными ветрами? Они дуют ровно и неотступно, эти ветры, но чуть зазеваешься — и они обрушиваются на тебя разом, и воют, и хлещут, и бьют — наотмашь, до крови…

И некуда укрыться от этих ветров.

Холодно, как холодно…

Очень хочется спать. Но спать она не может — ведь стоит ей закрыть глаза и хоть немного забыться, как тут же появляются они — те пятеро. И снова она с головой окунается в ужас того дня… и просыпается с пронзительным криком и бешено колотящимся сердцем.

Нельзя спать, нельзя…

По углам комнаты таятся жути. Стоит только погасить свет — как они тут же выползают из своих укрытий и тянут, тянут к ней свои чёрные корявые лапы, чтобы схватить, скрутить, причинить боль…