Детище архангела Азраила

Соседи по карте с превеликим любопытством приглядывались к экономическому развитию герцогства Старкшир. Ещё в 1866 году и Бремен и Штаде воевали на стороне Австрии… против Пруссии. И вошли они вообще-то в Северогерманский союз, вполне республиканскую страну с выборным президентом. А их по балде колуном шмякнули, когда добровольное объединение земель вдруг было провозглашено (в 1870 году) империей, а президент стал императором. Тот же Бремен сохранил свой статус вольного города, который от года к году становился всё более призрачным, но хотелось чего-то иного. Уж слишком много приходится платить Берлину в общий бюджет огромной страны, имея взамен лишь защиту от внешних ворогов. Может лучше пусть герцог Старкшира будет крышевать бременцев (за меньшие деньги)? Так что ничего удивительного, когда совет города, проведя плебисцит, подал два прошения. Одно правительству Германии о выходе из состава империи в соответствие с договорённостями вхождения, а другое — западному соседу о приёме. Жители Штаде, кстати тоже имеющие особый статус политической вольницы, повторили сей трюк не задумываясь.

Вильгельм Первый имевший виды на то, чтобы лет через десять-двенадцать заполучить Старко обратно (по доброй воле сторон), несколько растерялся. С одной стороны, империя ещё не устоялась, как государственное образование. С другой, не хотелось применять грубую силу против вполне дружелюбных торговцев того же Бремена. Отто фон Бисмарк полагал, что насилие может явиться поводом для Австрии и той же Британии, да и Россия не совсем фрэнд. Вон, новый император грозится поднять пошлины на ввоз товаров из Европы. Вот и думай, что лучше. Или развязать братоубийственную войнушку на своём северо-западе или…

— Ну ладно, Петя, — рассуждал Лавров, — один город оттяпать под шумок удастся, а как целую провинцию заполучить?

— Боишься бисмарком по бестолковке получить? — оптимистичный Леон ничего не боялся.

— Мы, Сергей, как бы не при делах пока, — разъяснил вождь белокожих, — Бремен и Штаде сами затеяли вольнодумство. Пусть в Берлине головы болят, у нас других затей уйма. Вон, ползучая аннексия бурских земель требует ещё русских, китайцев и немцев.

Освоение дополнительной территории действительно нуждалось в рабсиле. Хорошо хоть русские не прикрыли лавочку по набору тоже русских, но бедных, для работ за морями. И если лимпоповые джунгли ни в ком особо не нуждались, то саванистая местность требовала присутствия ноги белого человека. Выпихивание буров из их же земель нередко приводило к вооружённым стычкам, а те, рано или поздно, перерастут в полномасштабную войну. Трансваальский фолксраад и так бурлит из-за навязанного великими державами договора типа «Молотов-Риббентроп». Защитников родины, поди, уже несколько тысяч, готовых стать под ружьё. То ли дело правительство Свободной республики Оранжевой реки. Ледисмит входил в состав Наталя и к Блумфонтейну отношения не имел. Так что оранжики просто вывезли своих, чтобы те же свазики их не покрошили в целях какого-нибудь «упорядочивания».

Португальцы с любопытством поглядывали за развитием соседей с Запада, но даже не пытались вмешиваться. У Лиссабона вечно не было денег на инвестиции в Мозамбик, хотя долю с него регулярно получали. Дай бог, содержать колониальные вооружённые силы за свой счёт. Кстати, появилась возможность подзаработать, продав ещё часть Делагоа (до устья Лимпопо). А то какое-то несоответствие бьёт в глаза. Лоренсу-Маркиш выглядит совсем неухоженным, хотя через речку от него растёт и расцветает вполне современный город Мапуту. А если чиновников из метрополии принесёт, как отчитываться придётся? Мы, мол, сирые и убогие, а тут же рядом богачество Старкширской колонии само из земли лезет? В столицу отправили предложение, нехай сами правители оценят быть или не быть. В конце концов, администрацию колонии можно вернуть обратно в город Мозамбик, тот что на острове.

Европа лениво доживала 1881-ый год, не догадываясь, что «завтра» начнётся кутерьма. Разумные люди именно в мутной воде рыбку ловят. Герцогство умудрилось провести три войны не раздражая сильные державы. Чуток газетной вони по поводу сожжёного города где-то там, на краю географии, никого особо не смутило. В принципе, лишь события в Египте регулярно доводились до обывателя, да захват Францией Туниса.